Алагаморов, глядя на это дело с коллаборацией, только губы в
линию стянул. Но его честно уворованный по жизни бюджет был заметно
меньше. Десятки миллионов с сотнями не спорят. Миллионеры с
миллиардерами за одним столом не сидят. Но не самому же за стол
подсаживаться в услужение. У него другой путь. Путь тьмы и
контролируемого всеобщего хаоса, а не политических манипуляций и
планов местных районных князьков.
«Но кто больше своровал – тот и прав», – ещё подумал Алагаморов
и предпочёл не обострять.
– Как мне звать тебя? Карл? – в то же время поинтересовался
Гриня у бывшего мэра, который очевидно получит повышение и перейдёт
в «серые кардиналы».
«Чем ему тут ещё заниматься перед переводом на домашний арест?»
– снова подумал Маливанский, тоже очень желая перейти из мрачных,
тёплых камер с тесной мужской компанией и трёхразовым питанием в
убитую, голодную и холодную однушку, но – свою.
– Это который король? – сразу уточнил осуждённый, которого в
камере пока так и звали, отсюда прозвучало логичное предложение. –
Не, ты ж парень простой. Зови меня просто Мэр. – Тут он деловито
допил чай, оглянул группы охранников и бывших директоров и добавил.
– Это для челяди я – Император! Народу нужны громкие прозвища. Я же
теперь как есть говорить могу. Всё-таки не перед выборами.
А-ха-ха!
– Ха-ха! Лохи! – добавил тут же карлик, поглядывая то на
охранников с Хрущём, то на директоров с охранником Егором.
Всё-таки вместе работали, вместе и сидеть должны.
Выбор у Маливанского был невелик, но он был. И решив, что деньги
решают всё, Гриня теперь активно чморил прошлых и поддерживал
нынешних, при этом активно помогая Мэру дербанить посылку. А больше
всего прочего сосредоточился на сырокопчёной колбасе.
Между делом поинтересовался у Мэра в полголоса:
– Слушай, а как ты скомуниздил столько денег незаметно?
– Ну, во-первых, не скомуниздил, а взял своё по должности. До
народа всё равно почти ничего не дойдёт. А, во-вторых, мог. А какие
ещё причины нужны, чтобы сделать? Кто первым дотянулся, тот и прав!
Не пандусы же инвалидам строить. Придумали тоже – равные права.
Равные права у нас только избирательные! А дальше их полномочия –
всё.
Пока Маливанский нарочито ржал в горло над любой шуткой Мэра,
почёсывая его эго, Хрущ скалился на скатке, довольный провалом
старой власти.