– Ничё-ничё, – говорил он Семёну и Мише в это же время. – Сейчас
из стабильного только смена. Постоянная смена власти. Это как говно
смывают в унитазе. Что-то сразу уходит. Что-то задерживается. Но
самые прожжённые черкаши всегда зацепятся и останутся. Так что
сидим и не высовываемся, ребята. Наше время ещё придёт.
– Так мы черкаши? – тут же уточнил Семён, что был помоложе. –
Или те, кого смыли?
– Бери выше! – тут же поправил Миша, который был постарше. – Мы
можем и за ёршик сойти.
– Вот-вот! – тут же поддержал его Хрущ и снова посмотрел на
стол, за которым пировали Мэр с Длинным.
Очевидно же, что такое погоняло дадут. Чисто вопреки, как и
положено на зоне.
Шмыга и Старый в это же время осуждали с Валетом свои дела.
– Я одного не пойму, – признался Антон Сергеевич бывшим
сотрудникам, как бывший директор УК «Светлый Путь». – Я натырил… ну
дай бог… семь миллионов за год.
– Ну и я ещё на три. Но за квартал, – кивнул Тимофей Вольфыч и
на Егора посмотрел. – Валетов вот ещё тысяч на триста наворовал на
складе на меди. Да, Егор?
– Но это не точно! – уточнил Валет, сожалея лишь о том, что
прятал деньги в старой машине, а не дома. Но как жене весточку
передать, чтобы не прознали? Переписка вся под контролем, а в
иносказательной форме не поймёт. Только и остаётся родным, что
посылки ему слать. Придётся дождаться, пока свидания разрешат,
тогда и порадует известием.
А пока пусть его старая колымага во дворе стоит. Никому она во
век не сдалась. Даже голуби побрезгуют присесть.
– Так откуда они тогда недостачу на сорок миллионов нашли? –
подытожил своим размышления Шмыга. – Где в управляйке такие ценные
ресурсы зарыты были? Почему я не обнаружил? Почему Тимофей Вольфыч
не дознался?
Старый лишь головой покачал:
– Не знаю, Антон Сергеевич. Похоже, с мэрии на нас часть долгов
повесили. Там кому-то тоже кушать лобстеров хочется, – и он с
ненавистью посмотрел на Мэра. – Такие лица в один присест не
наесть. Тут практика нужна. И упорство.
Алагаморов в это же время перелистывал «Мастера и Маргариту» у
зарешечённого окна и тихо бубнил подопечным своё:
– Вот что, Блоб и Джоб. На шутки улыбаемся. Но оскорблений не
терпим. Мы не терпилы, но сильно и не высовываемся. За средний
класс пока отыграем эту партию. А там всех при случае разменяем.
Поняли меня?