- Вы с ума сошли!
Получилось излишне эмоционально, но он только скупо улыбнулся.
- Почему нет, Стравински? Вы красивая молодая девушка, вполне понятно, что у мужчины могут возникнуть к вам нежные чувства.
А взгляд серьезный и внимательный, я бы даже сказала, изучающий.
- Спасибо, конечно, - усмехнулась я, - только как-то это... мелодраматично.
Хотя такой вариант, признаю, нравился мне больше, чем подозрение в соучастии.
- Если у вас имеются иные версии – излагайте, - благодушно разрешил он. – Кстати, хотите чая? Кофе?
- Нет, спасибо, - отказалась я вежливо. А, ладно, наглеть, так наглеть! – Но я бы закурила. – И добавила поспешно: - Если вы не против!
Он тяжко вздохнул, однако лекцию о вреде курения читать не стал. Только поднялся, распахнул форточку, выдал мне в качестве пепельницы блюдце и лишь тогда разрешил:
- Можете курить, Стравински.
На мгновение мне захотелось попросить его называть меня по имени, но я не рискнула. Еще вообразит, что я с ним заигрываю!
Отогнав дурацкую мысль, я вынула сигареты.
- Итак, жду ваши соображения, домовой, - напомнил Мердок, вежливо дождавшись, пока я закурю.
Надо же, я опять «домовой». Хотелось напомнить, что домовым инициативу проявлять не положено – мы же тупые исполнители!
Но не стоило лезть в бутылку - за исключением этого выпада он старательно держался на равных, - поэтому я призналась честно:
- Думаю, он просто сумасшедший. Ему нравится играть с полицией. Ну, не знаю, противопоставлять свою силу и хитрость нашим.
- Отчего же тогда он выбрал именно вас, Стравински? – парировал Мердок. – Ведь вы не занимались этим делом.
Я только развела руками.
- Понятия не имею. Может, он наблюдал за тем зомби, которого я взяла? Кстати, по нему что-нибудь есть?
- Ровным счетом ничего, - поморщился Мердок. – Ни четкой ауры, ни физических следов. Лишь очень смутные и размытые энергетические оттиски, которые не дают возможности идентифицировать некроманта. Наши эксперты разводят руками и уверяют, что такое невозможно. Какой-то...
И добавил кое-что еще, не вполне вежливое.
Я невольно улыбнулась и раздавила сигарету в блюдце, стараясь не задумываться о его стоимости.
Надо же, а он тоже человек! Зря я считала его бесчувственным истуканом.
- Чему вы радуетесь, Стравински? – осведомился он крайне холодно, подпортив впечатление.