Но ничего не приходило.
За минуту до шести эльф глянул в мою сторону, но я сидела на
скамье неподвижно.
Начали бить часы. Бом!
От улицы, которая подходила к площади, послышались крики.
Бом!
Рокот мобиля? Странно, их же не пускают в города, а дуо
стрекочат иначе. Я бы решила... Бом!
... что это Стрекоза, но ее... Бом!
...некому вести? Черный мобиль с посеребренным хламом на боках
ворвался на площадь. Бом!
Из его распахнутой двери высовывалась Секирд и отчаянно
размахивала топором.
Я схватила Лигатрика за руку и потянула к мобилю. Бейлир
помчался туда же.
Бом!
С дюжину горожан кинулись нам наперерез, но Секирд
посторонилась, пропуская нас внутрь, не переставая грозить топором
у нас над головами, и завопила: "Порешу-у-у!!!" Горожане опешили,
дав нам драгоценные секунды.
Лигатрика я внутрь едва ли не забросила, сама вскочила следом,
за мной Бейлир. Из водительского кресла вывалилось бледное
измученное Лавронсо. Перескочив через дварфо — прости, друг! — я
села за рычаги. Секирд ткнула топорищем в чьи-то пальцы и закрыла
дверь, по которой тут же посыпался град ударов подоспевших
горожан.
Но я уже уводила Стрекозу к улице.
— Сейчас два квартала, потом налево, и прямо до тракта, —
прохрипело с пола дварфо.
Под визг рессор Стрекоза заложила крутой вираж, а я молила
Небесные сады, чтоб экипажи, конные и прохожие убрались с дороги.
Но по скрежету все и так поняли, что лучше нам уступить. Мне
пришлось пару раз вильнуть, объезжая кэбрио, и через несколько
минут я выскочила на тракт, выжимая из мобиля всю возможную
скорость.
Отдав Лигатрику запасную рубашку и брюки, Бейлир отправил его в
омовейную. Тот вздохнул, что ему жаль свой сюртук, но эльф намек
"не понял". Он мягко посоветовал артефактору пошевелиться, не он
один мечтает "смыть пыль и прах этого злосчастного города с весьма
нелюбезными обитателями".
Я понимала, что мое место в самом хвосте этой очереди — вести
Стрекозу я буду еще часа три, пока не закончится заряд в
кристаллах. Потом поменяем на заряженные и поедем дальше. Я
похвалила себя за предусмотрительность — на том, что у нас есть,
можно проехать два дня и не мелькать рядом с местами, где нас
слишком хорошо запомнили.
Мне дали протереть руки мокрым полотенцем и соорудили бутерброд
из кусков хлеба и ветчины. Пить пришлось воду — кипятить отвар при
такой тряске я не разрешала.