– Да, – ответил я сухо, все еще
слыша, как колотится сердце. – Больше так не делай.
– Что не делать?
– Никогда не буди меня. – Я
приподнялся, взял спички, лежащие на столе, и зажег свечу.
Огоньки теплого света отразились в
сердитых глазах девушки, осветили ее белые руки, сжимающие плед на
груди.
– Учту, – отозвалась она язвительно.
– Не разбужу, даже если дом загорится или начнется потоп.
– Что случилось? – спросил я на тон
ниже.
Хэл замялась, явно не решаясь
признаться в своих проблемах, и наконец выговорила:
– Ничего, просто страшно стало.
Жутко. Муть какая‑то снится. Душно. А ты вообще лежал как мертвый и
даже, кажется, не дышал.
– Так бывает, когда я слишком далеко
ухожу или очень глубоко погружаюсь в сон.
– Ясно. – Она переступила с ноги на
ногу. Под ее ступнями скрипнула половица. – Слушай, можно я у тебя
побуду?
Я прислонился спиной к жесткому ковру
на стене. Хэл, зябко поеживаясь, устроилась рядом. Мы сидели бок о
бок и смотрели в темноту за золотистым кругом от свечи.
– Мы одни в доме? – спросила девушка
тихо.
– Одни.
– Я слышала сквозь сон шаги, шорохи,
покашливание. А потом дверь приоткрылась, и мне показалось, что в
щель кто‑то смотрит. – Она вопросительно взглянула на меня, ожидая
подтверждения своих страхов.
– Этот дом наполнен снами. Вернее,
воспоминаниями о снах. А ты сама знаешь, что они бывают и приятными
и страшными.
Она помолчала, плотнее закутываясь в
плед.
– Когда я была маленькой, родные
хотели отвести меня к сновидящему.
Я внимательно посмотрел на нее:
– Ты болела?
– Нет, – Хэл усмехнулась, – просто
была упрямой, непослушной, слишком самостоятельной. И они решили,
что мне не помешает небольшая коррекция. Я до сих пор помню
проспект городского салона сновидений – фотография роскошного дома
с огромными окнами, колоннами, садом камней, старыми оливами… ручей
с мостиком, статуи…
Она замолчала, а я сказал:
– Да, городские центры выглядят очень
впечатляюще.
– Не то что твой дом, – весело
подтвердила она. – И деньги за услуги они берут не маленькие.
– Но как я погляжу, коррекция не
удалась, – улыбнулся я.
– Да, – охотно подтвердила Хэл, явно
гордясь своим упорством. – Хотя женщина‑сновидящая была очень
милая, насколько я теперь понимаю. Красивая, элегантная… А я
устроила истерику, отказалась засыпать и вообще буянила и рыдала. И
она сказала, что не может работать со мной.