– Эта, – сказал я, указывая
взглядом на плиту у своих ног.
Ламия, не выпуская моей руки,
наклонилась, вчитываясь в надпись. Целую долгую секунду она
стояла не шевелясь, а затем вдруг покачнулась,
вскрикнула. Пальцы, держащие меня за руку, начали медленно
осыпаться мелкой трухой.
– Нет! Нет!!.. – закричала
Спиро.
– Открой клетку! –
крикнул я.
Но она меня уже
не слышала.
Ее тело ссыхалось, таяло,
выкручивалось, разрушалось. Продержаться чуть дольше и даже,
быть может, спастись ей помогла бы немедленная смерть Домиана,
а еще лучше и моя тоже. Но из тревожной пустоты
кладбища выступил очень хорошо знакомый мне силуэт. Движение серпа
в его руке было столь стремительно, что я не смог
отследить тот миг, когда оказался свободен. А возле плиты
осталось стоять болезненно искривленное дерево, напоминающее
сгорбленную старуху. У его подножия лежал освобожденный
Домиан.
Сновидящий повернулся
ко мне.
– Благодарю, Тайгер, –
сказал я, чувствуя, как на меня накатывает внезапная
усталость.
– Благодари Талию, –
ответил он, глядя на высохший древесный ствол, печально
склоняющийся над могилой.
И я не смог понять,
что тревожит его больше – гибель ламии, неизвестные
мотивы, двигавшие ею, или то, что дэймосу удалось
вырваться из‑под его контроля.
Перековщик наклонился, поднял
спасенного ученика и шагнул прочь, уходя из мира
сновидения, который был почти такой же,
как мой мир.
– Очень похоже, – сказал я,
глядя ему вслед, но обращаясь к той, которая все это
время должна была быть рядом со мной. Невидимая
и неощутимая.
– В твоем мире меньше
могил, – ответила Талия, выходя из полоски тени, падающей
от дерева.
Не представляю, как ей
удалось так быстро создать пространство сновидения, практически
не отличимое от моего. Вряд ли когда‑нибудь она
ставила перед собой цель – досконально изучить расположение
могильных плит на моем кладбище, оттенки света на ржавой
решетке в оконном проеме здания и горечь полыни, плывущую
в холодном воздухе…
И этого имени на камне
в моем мире точно никогда не было, и быть
не могло. Я смотрел на него, испытывая одновременно
печаль, досаду и неутихающее чувство вины. Чтобы хоть немного
заглушить их, я спросил:
– Для чего ей была нужна
последняя могила?
– Не ей, а им, –
задумчиво уточнила Талия. – Всем тем, кто стоял
за этим покушением. Тем, кто заставил Спиро умереть.