Но не об этом я думал, конечно,
нащупывая в темноте рубчатую рукоять. Дверь всё скрипела,
открываясь с неестественной какой-то медлительностью, и я успел не
только высвободить нож из ножен, но и перевернуть его лезвием
вверх, так, чтобы плоское стальное навершие легло в пальцы, а сам
клинок полностью скрылся за предплечьем. Я люблю ножи, успел вволю
поупражняться с приобретением, и теперь был уверен, что сумею одним
движением перехватить нож, неважно, прямым или обратных хватом - и
даже, если понадобится, метнуть, не вставая с койки – резким
взмахом, на пол-оборота клинка.
Дверь тем временем распахнулась почти
наполовину, но в комнату никто входить не торопился. В коридоре, в
самом конце горела масляная лампа, е свет пробивался в комнату под
дверью узкой полоской – и теперь, когда дверь чуть приоткрылась, я
угадывал фигуру, притаившуюся сбоку, за косяком. Да, так и есть –
вот тень на стене шевельнулась, и мне стало ясно, что роста визитёр
небольшого, сложение имеет субтильное, и вообще…
…да, так и есть – короткая фраза с
вопросительными интонациями, прозвучавшая из-за двери, была
произнесена женским голосом, причём очень тихо, почти шёпотом. Слов
я, разумеется, не понял, но и без перевода было ясно, что ночной
гость – вернее гостья – просит позволения войти. Я торопливо
прикрыл голые ноги свисающим с койки одеялом, покосился на окошко –
не ждать ли и оттуда каких-нибудь сюрпризов? – и лишь тогда на
чистейшем русском языке, стараясь, чтобы голос звучал, по
возможности, непринуждённо и не выдал бы меня невольной дрожью,
сказал: «Войдите!»
Дверь ещё немного приоткрылась, в
образовавшуюся щель проскользнула тёмная фигура – и замерла в шаге
от порога. Тусклый свет из коридора падал на стену узким
прямоугольником, и на его фоне я не мог различить ни цвета волос,
глаз, ни даже черт лица визитёра - но очертания силуэта вместе с
лёгкой, почти неслышной поступью давали понять, что я не ошибся.
Незваный гость, вернее, гостья – женщина, причём молодая.
- Чему обязан удовольствием видеть
вас, сударыня? – осведомился, и тут же выругал себя за очевидный
идиотизм, содержащийся. Во-первых, таверна «Белого дельфина» мало
походит на великосветский салон, а во-вторых – ночная
посетительница наверняка ни слова не поняла из сказанного, и не
сможет ответить, как бы того не желала.