На самих островах черники; вдоль
кромки воды, там, куда доходит прилив, волны выбрасывают на сушу
брёвна, вынесенные в Белое море Северной Двиной. Древесина их за
долгие годы и даже десятилетия превратились в труху, и на этом
питательном слое произрастает прорва подосиновиков - их столько,
что мы в какой-то момент стали брать только шляпки. А если зайти
подальше вглубь острова, то в поросших сосенками низинках между
каменными замшелыми лбами попадаются полянки лисичек, похожие на
рыжие озерка - с парочки таких можно заполнить доверху небольшое
ведёрко. Так что отпускники гуляют, рыбачат, собирают грибы, ягоды,
вечерами поют у костра под гитару, а я с удовольствием выполняю при
них функции извозчика – на одной из «дорок», «Штральзунде» (вторая
в соответствии с известной поэмой Киплинга носит имя «Сполох) хожу
на ББС и в Пояконду, перевозя тех, у кого отпуск закончился или,
наоборот, новоприбывших, а так же доставляю припасы. Вот, как
сейчас, когда в трюме «Штральзунда» дожидаются завтрашнего рейса
два мешка картошки, третий, бумажный, на двадцать кило, с
вермишелью, рогожный мешок, полный брусков серого хлеба местной
скверной выпечки, ящик китайской тушёнки «Великая стена» – и,
конечно же, дюжина литровых бутылей уже упомянутого «Рояля». Спирт,
надо сказать, мы везли с собой не столько для употребления внутрь
(народ в «Аргусе подобрался на удивление непьющий) сколько в
качестве обменного фонда при расчётах с местными рыбаками, у
которых мы брали треску в бочонках, слоями переложенных каменной
солью и лаврушкой, и свежеподсоленную красную рыбу. Эти деликатесы
и составляли вместе с грибами основу нашего белкового рациона –
остродефицитную тушёнку везли больше по инерции, для немногих
имевшихся противников рыбного меню.
И вот, называется, сходили, доставили
провиант! Володька угодил на больничную койку всерьёз и надолго –
ББСовская врачиха после краткого осмотра покачала головой и
заявила, что голень сломана в двух местах, причём один из переломов
очень скверный, так что пациента требуется срочно доставить в
райбольницу, в Кандалакшу. Ну, это была уже не моя забота – туда
раз в три-четыре дня бегал катер-буксир, приписанный к ББС, о
Володьке позаботятся. Но груз на острова следовало доставить,
причём, чем скорее, тем лучше. «Сполох» стоит в Пояконде на
переборке дизеля, имевшаяся на «Штральзунде» карманная рация до
Костьяна не добивает, а мы и так уже задержались на сутки с лишним,
выполняя просьбу ББСовского начальства сходить со студентами в
Нильмогубу, на отбор придонной живности. Лёша Волков, надо
полагать, уже начал волноваться, так что идти, несмотря на вопиющий
недокомплект личного состава всё же придётся. По всем правилам,
такому судну требуется не меньше трёх человек команды, и можно,
конечно, поискать добровольца среди студентов. Таковой, несомненно,
найдётся, ещё и очередь выстроится из желающих, да и и ББСовское
начальство пошло бы навстречу, отпустив счастливчика дня на
три-четыре. Но увы, подходящей кандидатуры вот чтобы так, с ходу, у
меня не было, а брать кого попало не хочется - если что, потом себе
же дороже выйдет.