– Ты стала выглядеть не так, как раньше, но мне так даже больше
нравится, – сделал он мне комплимент, после которого хотелось тут
же помыться.
– Убери руку, – спокойно произнесла я, стараясь не обострять
ситуацию.
Надежды было мало, но попробовать стоило.
– Не уберу, – просто ответил он и стал медленно гладить,
поднимаясь все выше.
– Я еще раз говорю: убери руку! – повысила голос, очень надеясь,
что он не дрожал.
– «Убери руку», – передразнил он, – Ты что, настолько тупа и
наивна? Думаешь, я послушаюсь какую-то шавку?
– Перестань меня оскорблять, – сердито выкрикнула я и скинула
его руку.
Вжалась в дверь, как будто это что-то даст… Расстояние между
нами никак не изменилось. А хотелось оказаться за тысячи километров
отсюда.
В глазах Глеба тут же зажегся бешеный огонь, и я получила свою
первую в жизни пощечину.
– Еще раз позволишь себе так со мной разговаривать, и жить тебе
останется не долго!
Слезы боли и обиды потекли по щекам. Хотя я очень старалась их
сдержать. Не хотелось доставлять ему такого удовольствия. Но не
смогла. Щека горела, но слезы появились даже не из-за физической
боли. Накатило все одновременно: предательство отца, страх за
Максима, безвинно пострадавшие Мун и Сережа. И даже было немного
странно, что за себя я сейчас ни капли не переживала. Хотя это
безумное животное было так близко от меня.
– Да где же этот чертов водитель, – заорал он, стукнув кулаком
по спинке сиденья впереди себя.
Я вздрогнула и шмыгнула носом, что вызвало еще одну вспышку
гнева:
– А ну-ка сиди тихо! Чтобы ни одного звука! Ты не представляешь,
как сильно меня сейчас раздражаешь.
После этих слов он попытался кому-то позвонить, вероятно,
водителю, но трубку никто не взял. Он выдал длинную матерную
тираду, проклиная всех и вся.
Я сидела тише воды, ниже травы, уповая на чудо.
И тут случилось что-то невероятное: Глеб просто вылетел из
машины спиной вперед. От неожиданности я сильно дернулась и
стукнулась головой об потолок и на секунду прикрыла глаза от боли.
А когда открыла, передо мной было злое лицо Макса. Но уже через
мгновение злость сменилась облегчением и он крепко меня обнял.
Причем стиснул так, что стало трудно дышать.
– Максим, отпусти, – прошептала я, понимая, что могу на самом
деле задохнуться.
– Ты не представляешь, как сильно я за тебя испугался, –
пробормотал он, отодвинувшись.