— Просветите меня, почему.
— Во-первых, руна «стан» запрещена.
Эл громко фыркнул.
— Хорошо, хорошо. Наш предполагаемый убийца, конечно же, далек
от законопослушности, — с досадой признала я. — Однако руна «стан»
сжирает резерв. Да и зачем ранить кого-то ледяной руной? Есть
способы проще.
— Какова была стихия Бена Лоури? — спросил Нойтус.
— Черт! Огонь, — мне захотелось провалиться сквозь землю. Вот
что значит отсутствие практики общения с мертвыми людьми.
— Вот вам и ответ. Да, фра Авенлог, меня сюда прислали не только
за мои красивые глаза, — с довольной миной сообщил мне Эл.
Я собрала всю свою гордость в кулак… и засунула ее куда
поглубже.
— Лоури был плохим преподавателем, но неплохим магом. Кто-то
напал на него и применил ледяную руну, потому что стихия декана
была горячей. Нападавшему удалось на несколько минут нейтрализовать
магию Лоури и столкнуть его вниз, — отчеканила я.
— И этот кто-то – из ваших, — добавил Нойтус, быстро и точно
выставляя руны постмортальной «жизни». Одни руны гасли, другие тут
же вспыхивали на месте выгоревших. Мне бы такую скорость. — Кто-то,
хорошо знавший особенности преподавателей. Вот я, например, не могу
с первого взгляда определить стихию мага. Какова ваша стихия, фра
Авенлог?
— Вода, — почти не соврала я.
Я всегда любила воду, как моя мама – землю, хотя мы обе не
зависели от одной стихии. Вот отец подчинялся воздуху, дядя Райан –
эфиру, как и его сестра (и моя тетя) Кристин. Анна тоже была
мультимагом, в высшем понимании этого слова, а Ксана совмещала эфир
с воздухом.
О том, кто из студентов – мультимаг, а кто, как Ксана, обладает
крайне нетривиальными способностями, знал только наш
прежний ректор Юден, старый друг рода Фо Амалей. Знал и тщательно
скрывал, от беды подальше. Почтенный маг давно отбыл на пенсию.
Ректор Броу, насколько я знала, нашими реальными делами не
располагала.
Папе очень не хотелось передавать семейные секреты в руки
непроверенного человека, и после ухода фэра Юдена он сделал так,
что наши папки подменили. С моей папкой сменились и папки моих
подруг. На меньшее я была категорически не согласна, и папе
пришлось попотеть и раскошелиться. Но, наверное, к концу учебы,
мама и папа считали Ксану и Анну членами нашей семьи.
— Вода? — Нойтус выпрямился и удивленно поднял брови над
лабораторными очками. — Точно вода? Но ведь…