Жизнь постепенно входила в привычное русло. Студенты привычно
филонили, а преподаватели привычно скучали. Только сессия и
традиционный новогодний бал могли развеять атмосферу всеобщей
спячки.
К слову, дни на магическом календаре в холле Колледжа сменялись
так быстро, приближая вышеуказанные сакральные события, что в
атмосфере начал витать коктейль из предсессионного мандража и
радостного предвкушения праздника. Я не позволяла эмоциям проникать
под кожу, но, признаться, первый елочный венок на входе
ностальгически взволновал мне сердце.
Поздняя осень все теснее захватывала горы в свои объятия. В
воздухе пахло снегом, за одну ночь побелели верхушки Морангов,
горного хребта, возвышавшегося над Долиной.
Кабинет Лоури все еще стоял опечатанным, сведений о том, кто
возглавит факультетнекроинженерии, не имелось даже у ректора Броу.
Я вела занятия в группе покойного декана, все больше убеждаясь, что
при жизни фэр Лоури был отвратительным преподавателем.
Например, у второкурсников ни разу не проводились лабораторные
работы. Фэр Лоури просто вписывал взятые из воздуха цифры в рабочий
журнал. Оценки у него зависели от того, полюбился ему студент или
нет. Группы жаловались, что изменить мнение декана после его
предвзятого оценивания было практически невозможно.
Впрочем, один шанс все-таки имелся. Вместо лабораторных студенты
заполняли бесконечные сравнительные таблицы. О, Бенджамин Лоури
обожал сравнительные таблицы! Они занимали большую часть в учебных
волюмах студиозусов. В них следовало тщательно организовывать
материал из учебников. Причем главными критериями оценок были не
точность заполнения, а ровно прочерченные линии и аккуратный
почерк.
К моему удивлению, у лучшей группы потока под номером «два-пять»
восемь волюмов из двенадцати были заполнены одинаковым почерком –
мелким, бисерным и хорошо читаемым. Выяснилось, что одна из
студенток, Лина Ролз, подрабатывала на заполнении сравнительных
таблиц других студентов. Она первой призналась. Со слезами.
Остальные ее одногруппники повинились позже.
Я простила всех участников аферы, попросив группу никогда и
никому об этом не рассказывать. По крайней мере, мне стало понятно,
почему студенты, не способные отличить роговые жвала малой
бокоходки от устьиц костоеда, имели по некроинженерии сплошные
«хорошо».