— Имя?
— Грегори Канторес.
— Возраст?
— Пятнадцать лет.
— Заслуги семьи перед короной? — В ответ на мой удивленный
взгляд, судья пояснил. — В случае наличия заслуг, возможны
послабления в приговоре.
— Нет, ничего такого.
— Хорошо. Перейдем к допросу. Учти, что каждая произнесенная
ложь усугубит твое положение. Ты в курсе, какое преступление тебе
вменяют?
— Сбор хвороста в Императорской Роще. — Все это время я
осторожно рассматривал кабинет судьи, но в упор не видел артефакта
для определения правды. Похоже, он выглядит совершенно не так, как
у гномов... либо судья сам себе артефакт и владеет стихией Разума.
Этот вариант совсем плохой. Но не думаю, что человек с такой редкой
стихией сидел бы на месте рядового судьи, читая мысли обычных
преступников. Нет, скорее всего судья просто носит артефакт при
себе, а о лжи тот сообщает иным образом.
— Расскажи об обстоятельствах преступления.
— Честное слово, я случайно забрел туда! Я понял, что это те
самые Красные Ясени, лишь когда столкнулся с Юстом и Ингуром!
Судья поморщился и поднял руку, останавливая меня:
— Стоп. Хорошо, в этом ты не врешь. Что еще ты успел сделать в
роще?
— Я... поплавал в озере.
— Что еще?
— Я поспал
там.
— Хорошо. Переформулирую
вопрос. Ты собирал иные части Красных Ясеней или любых других
растений в роще?
— Нет. —Я слегка расслабился.
Только не спрашивай про демоновых карпов...
— Ты причинял вред
деревьям или животным в роще?
— Нет. — Карпы же живут
не в роще, они в озере...
— Ты ловил рыбу в
озере?
Да твою мать!
***
К счастью, судья не стал заострять внимание на том, кто я и
откуда явился. Тайну грота мне удалось сохранить. Хотя в основном
за счет того, что на эту часть истории ему было попросту
плевать.
К несчастью, ловля карпов сильно усугубила мое изначальное
положение. Они, хоть и не являлись такими же важными, как сами
Красные Ясени, все же были частью рощи. И, увы, их ловля каралась
куда строже, чем сбор хвороста.
Закончив допрос, судья с отвращением посмотрел на кучу бумаг на
столе, после чего обратился к стражнику:
— Ганс, отведи его в камеру, до завтра. Сил моих больше нет, с
утра всей этой волокитой займусь.
Камера, как я и предполагал, оказалась в подвале. Точнее — даже
несколько камер. Одна большая, куда меня и повели, и еще пяток
одиночных — видимо, для особо буйных и опасных.