Стоило решетке с лязгом захлопнуться за моей спиной, как с
дальних топчанов начали лениво подниматься люди.
— О, еще один новичок! — Первым ко мне подошел какой-то
гнилозубый мужик, от которого шибало таким амбре, что я
демонстративно поморщился и сделал шаг назад. Мужик это увидел, но,
вместо агрессии, внезапно заулыбался. — Что, запашок не нравится?
Ничего, скоро привыкнешь. А то и сам так пахнуть начнешь. Иди-ка
лучше вон туда, да поклонись Маре. Он тут главный, как он скажет —
так и пойдет у тебя жизнь.
Его палец указал в самое темное место камеры, на один из
топчанов в углу. Видимо, по задумке, Мара должен был загадочно
сидеть на топчане, чтобы его лицо было скрыто накинутым капюшоном и
полумраком камеры... но мое ночное зрение прекрасно пробивало
местную жиденькую темноту, ни капли не сравнимую с мертвым мраком
подземелий. Так что худое лицо Мары, изборожденное морщинами, я
видел под капюшоном просто прекрасно.
Пожав плечами, я по широкой дуге обошел мужичка и направился к
Маре. Подошел, глянул на него, широко улыбаясь и даже не думая
кланяться. Глумливо спросил:
— Ну что, главный? Как у меня жизнь пойдет?
За то время, что я шел к нему, успел бегло просветить «Оценкой»
почти всех обитателей камеры, включая Мару. Достойных противников
здесь не было. Ни одного. Даже без учета моих заклинаний. Ну да
чего еще ожидать от отбросов общества? Есть, конечно, короли
преступного мира и их приближенные — они обязаны быть сильны, как
физически, так и магически. Но здесь собрался исключительно мусор.
Я на их фоне выглядел волком в шкуре белой овечки, затесавшейся в
стадо баранов.
И мне очень, очень хотелось сбросить шкуру.
Но даже баранам нужно дать шанс. Жаль, что они им не
воспользуются. Зуб даю — не воспользуются.
***
Надо отдать должное Маре — что-то неладное он почувствовал. На
пару секунд он прямо-таки завис — я видел его бегающие глаза,
которые должен был скрывать капюшон. Он лихорадочно осматривал меня
и, видимо, пытался просветить меня своим навыком «Оценки», который,
опять же, был мне прекрасно виден и явно не дотягивал до пятерки. В
итоге Мара сделал неправильный вывод. Он сильно дорожил своим
местом главного — хотя бы в этой камере, хотя бы ненадолго, до
момента как их всех разгонят по каторгам. И оставить без наказания
смельчака, посмевшего поставить это место под сомнение, он не
смог.