- Комотделения, разрешите… - начал вернувшийся к нам Вася.
- Нет! Не разрешаю! - отрезал Цзянь, и голос его, только что
почти человеческий, превратился в обычное шипение.
В больших термосах оказался горячий, очень крепкий и сладкий до
сиропности чай. Едва я отхлебнул, из памяти выплыло
детство, чаепитие с дедом и бабушкой у них в квартире, кусочки
сахара на блюдце… сердце заныло, ведь деда нет почти двадцать лет,
а бабушка хоть и жива, ей отсюда даже не позвонить, не узнать как
дела.
Вспомнились родители… отец в офицерской форме, немногим старше,
чем я сейчас… Потом Мила, какой она была в школе, до того, как
продалась Жабеню и предала меня… прочь, прочь, не хочу об этом
думать!
Я потряс головой, словно так из нее можно было
выкинуть ошметки прошлого.
***
После чая нас и правда отправили в казарму, я с трудом дотащился
до своей койки и отрубился, едва голова коснулась
подушки.
Проснулся я от той же команды «подъем», и только вскочив с
кровати, сообразил, что продрых почти сутки! Не
сразу вспомнил, где нахожусь, голова осталась такой же дурной, как
и в предыдущие дни, если не дурнее, да еще показалось, что все мне
приснилось, включая историю с заменой сустава… так что
меня прошибло холодным потом, и я невольно ухватился за
коленку.
Нет, все как у людей, никаких искусственных сочленений.
Счастье еще, что застилать койку и натягивать форму я могу на
инстинктах, без участия разума. Соратники мои двигались немного
заторможено, лица были сонные, опухшие, с них смотрели красные,
ничего не понимающие глаза, ну так и я наверняка выглядел не
краше.
Построение в этот раз прошло без галлюцинаций,
никаких драконов, рек крови и прочего. Никто не отрубился, слушая
духоподъемную речь отца-командира по поводу того, что наша служба
только начинается, что мы должны показать себя ратным трудом… и
прочее бла-бла-бла…
А затем нас погнали на завтрак: тот же чай, что вчера, и две
трубочки на тарелке, похожие на сосиски, только черные, все в
мелких колючках и очень большие, с огурец-переросток.
- Макунга, ты у себя на родине людей ел? - спросил
Эрик, осторожно принюхиваясь и тыкая вилкой эту штуковину.
- Людей — нет, - отозвался Вася. - А вот таких
болтунов как ты, братан, доводилось. Пожарить хорошенько, перцу
побольше… но главное, чтобы помучился перед смертью как следует,
тогда мясо гораздо сочнее, мням-мням, - и он напоказ облизал
толстые губы широким розовым языком.