— Ладно, в конце недели отправим.
Ника с чувством превосходства глянула на меня. Мол, пронял меня
довод.
— Ты, кстати, знаешь, — обратился я к стражу, чуть
пододвинувшись к столу и наклонив вперед плечи, — что все
производство мороженого в этой стране принадлежит мне?
Мне ответил равнодушный взгляд, в котором если и было что-то —
так это легкое недоумение.
— И если я умру, мороженого просто не станет. Никакого. Даю
слово, — завершил я свое обращение.
Недоумение в его взгляде сменилось обеспокоенностью. А затем и
серьезной тревогой.
Тут же чувства тронул всплеск энергии, и столик с нами в центре
оказался под прозрачной пленкой щита.
Ника с ревностью покосилась на охранника и легонько стукнула его
локотком.
— Веня, это общественное заведение. Не привлекайте к нам
внимания, Максим в розыске.
Щит тут же пропал, как и еще одна пачка пломбира со стола. Равно
как исчезли виноватые метания Ники — что самое ценное.
— Билеты я ему сама куплю, — заверила меня девушка. — Иначе его
кто-нибудь еще перекупит за пачку печенья.
С навязанной охраной всегда так. Равно как и с чужими
артефактами.
Я посмотрел за окно кафетерия, где на парковке терпеливо
дожидались наши машины сопровождения. По счастью, все еще было
кое-что свое в сегодняшнем дне — благодаря которому оставался шанс
дожить до завтрашнего.