– Помню мальца, – слабым голосом
ответил старец. – Неходячий был. Ходит теперь?
– Ходит! – радостно отозвалась
ведущая. – Вашими стараниями! Откуда дар у вас такой, дедушка?
Старец протяжно вздохнул.
– Да вот, одно Господь забрал, другое
взамен дал, – он поднял левую руку: – В этих перстах Божий дар
теплится. А вот эти, – дотронулся до согнутой правой руки, – и не
чую вовсе.
Даневедаетшуйца
твоя, чтотворитдесница
твоя.
Захарий цитировал Священное Писание,
только на старославянский манер. Павел вспомнил медные кресты и
темные образа в доме знахарки Ефимии: вера – лучший друг и оружие
любого шарлатана. Только не покидало ощущение, что в избе старца
чего-то не хватало.
– Как вы живете здесь, дедушка? –
спросила Софья.
– Так и живу. Хорошо, люди добрые
помогают по хозяйству. Вот Маланья, например, – Захарий поманил
женщину здоровой рукой. – Подойди, сестра. Подойди, не бойся. Сядь
сюды.
Маланья присела, все так же
теребя засаленные концы кушака. Захарий погладил ее по плечу, она
не отстранилась, прижалась доверчиво. Куда подевалось прежнее
недружелюбие?
– Бесом девка маялась, – пояснил
старец. – Скажи, Маланья, сколько в тебе бесов сидело?
– Шесть… – блеклым голосом ответила
женщина.
– Ше-есть, – протянул Захарий. –
Дьявольское число. А скажи, Маланья, откуда они в тебе
народились?
– Грешила я, батюшка, – залепетала
женщина, уставившись в пол. – Телом торговала. От плода избавилась,
а потом новый плод родился, сатанинский.
– А теперь-то как? Мучают бесы?
Маланья мотнула головой.
– Нет. Как ты мне на чрево ладонь
наложил, так я тут же бесовским бременем разрешилась. Одному
Господу я теперь служу, да еще тебе, батюшка.
Старец заулыбался, погладил женщину
по спине.
– Так, моя хорошая. Так. Ну, ступай
теперь.
Маланья встала со скамьи, по-прежнему
не глядя в камеру, скользнула в тень.
– Так и живем, – вздохнул Захарий. –
Ты-то, девка, тоже городская. Тоже в тебе, поди, черви клубятся. Во
всех вас, мирских да пришлых, червоточина…
По спине Павла мазнуло холодком. Он
понял, чего не хватало в избе старца – на стенах не было икон.
План снова поменялся. Теперь Софья
стояла у покосившегося плетня, а ее крашеные волосы трепал
ветер.
– Многие из тех, кого исцелил
Захарий, остались в Доброгостове, – ведущая указала на одинаковые
аккуратные срубы. – По примеру старца люди бежали от мира и зажили
отшельниками. Что заставило их пожертвовать благами цивилизации?
Ответа на этот вопрос нет. «Рыбари Господни», или как их называют
местные, Краснопоясники, наотрез отказались разговаривать с
журналистами. На собрание общины тоже попасть не удалось. Однако мы
заполучили ценную запись: ее украдкой сделал один из родственников
девушки, над которой проводился обряд экзорцизма. Просьба отойти от
экранов впечатлительным людям, детям и беременным женщинам:
следующие кадры повергнут вас в шок!