Когда крестовик вернулся в лагерь Ордена, Валентин Сергеевич
Голубев стоял посреди двора, разглядывая изрядно потрёпанные стены
крепостишки. Кто бы ни построил всё это, он или скорее уж они,
очень хорошо разбирался в этом деле. Огромные каменные блоки имели
гребни и пазы, благодаря чему конструкция получалась очень прочной.
Доктор не мог отделаться от мысли, что гранит, из которого всё это
построено, точно соответствовал тому, в массе которого были
вырублены подземелья, где он побывал. Скорее всего, блоки вырезали
в процессе строительства и привезли сюда, собрав эту крепость.
Впрочем, и форт и квадратный Круг внизу в предгорьях, как и ещё
десяток крепостей вдоль всего горного массива, судя по данным
Ильича, были построены из точно таких же пазогребневых каменных
блоков. И это волновало доктора весьма сильно, ведь крепости
располагались на большом расстоянии, а камень вряд ли возили
издалека, значит, есть ещё подземелья и возможно они тоже
обитаемы.
Пока Валентин Сергеевич размышлял, крестовик протиснулся во двор
и, развернувшись перед ним, раскрыл своё нутро.На полу в десантном
отсеке лежала два связанных тела. Оба они были без сознания, и в
себя прийти должны были ещё через пару часов. Один из них был
молодым парнем по имени Риньш, так по крайней мере гласила метка,
заботливо размещённая Ильичом. Сам он уже работал в ограниченном
режиме, готовясь ко вспышке, но кое какие функции ещё сохранялись.
Этот самый Риньш назвался чужим именем и завербовался в
подземельцы, а сам захватил языка и сбежал. В принципе, вполне
рабочий вариант, если исключить, то, что он должен был охранять
искательницу. Этого, толи предателя, толи героя, требовалось
подробно допросить, прежде чем что-то решать по его поводу. Второй
же был тем самым языком, а вот, что делать с ним, это был вопрос
существенно более сложный. Доктор прекрасно помнил, что говорил
Андрей о подземельцах – они молчали под пытками и даже убивали
себя, лишь бы чего не выдать. Так что языка он собирался
седатировать и дальше, не позволяя ему, прийти в себя полностью и
осознать, что происходит вокруг.
Оба тела здешние солдаты вытащили из десантного отсека и
перенесли в одно из помещений крепости. Руководил всем местный
комендант – высокий худой старик с орлиным носом и очень цепким
взглядом. На самом деле субъективных лет ему было меньше чем
Голубеву, но выглядел он существенно старше. К слову, был здесь и
доктор, талантливый, надо сказать хирург, привыкший обходиться
минимальным набором инструментов, а из обезболивания использовал
только скатку бинта, которую предлагал взять в зубы, чтобы их не
сломать. Когда Валентин Сергеевич хотел ввести перед операцией
обезболивающее, то встретил взгляд полный глубокого непонимания.
Мгновение спустя здешний хирург пояснил - "Чай, не барышни кисейные
- потерпят...". Голубев подозревал, что компьютер перевёл слова
врача весьма вольно, но по выражению лица становилось понятно, что
смысл был передан вполне верно.