Искательница даже не сразу поняла, что чувства вернулись к ней.
Сейчас она отчётливо ощущала беспорядочное трепыхание – всё, что
осталось от жизни древнего. Ей невыносимо было смотреть на
изломанное тело и в тоже время, у неё не было сил оторвать от него
взгляд. Чтобы хоть немного отвлечься она сосредоточилась на
разломанной винтовке, лежавшей неподалёку. А потом, внезапно,
внутри него что-то ударило, раз, два. Лежавший навзничь, древний
выгнулся в какой-то жуткой судороге. А потом искательница
почувствовала, как что-то внутри насильно навязало ему биение
жизни. Оно теперь было совсем не таким как раньше, внутри у него
теперь словно бы работал какой-то механизм. Удары жизни шли один за
другим с одинаковыми интервалами, чего никогда ещё не чувствовала
девушка. Потом случилось, то, чего она в последствие никак не могла
объяснить, в его голове словно бы проскочила крохотная молния,
ничтожная тень тех настоящих небесных молний, способных разрушить
всё, к чему прикоснуться, и эта молния насильно вернула его назад.
С каким-то жутким потусторонним хрипом в грудь древнего ворвалось
дыхание и вновь покинуло его с ещё более отвратительным звуком.
Посреди кровавого месива, которое ещё недавно было лицом, внезапно
распахнулся один единственный глаз невозможного небесно-голубого
цвета.
Древний начал неловко подниматься с пола. Поскользнулся, упал,
потом всё же с трудом поднялся. Обе нижние его руки болтались
бесполезными плетями. Тело явно слушалось плохо, и всё же он стоял,
пусть и покачиваясь из стороны в сторону. Он сунул за спину руку,
доставая оттуда свою странную винтовку с восьмиугольным стволом, а
потом заговорил. Левый угол рта обвис и из-за этого голос его
приобрёл шамкающее старческое звучание, но совсем не утратил
издевательских ноток:
- Го-ошпо-ошину-ушша – прошамкал он, снова растягивая слоги –
это вшо, шо ты пшибешёг дшя шеня или ещё шо-нибушь бушеш?
Лалтхи шокировано смотрела на него. Раскачиваясь как деревце в
ураган, он говорил так, словно бы, оружие Чжойла совсем не
причинило ему вреда. С явным трудом он вскинул свою винтовку, ища
взглядом в комнате цель. Лалтхи обернулась и вдруг поняла, что не
чувствует Чжойла, он просто растворился в темноте, от него остался
только мерзкий запах палёного мяса. Все кем он управлял, сидели или
лежали на полу, некоторые хватались за головы. Многие раскачивались
взад вперёд или из стороны в сторону, как умалишённые.