— Выздоравливай, моя милая. Постарайся поспать. Хороший отдых будет тебе на
пользу.
Развернувшись, она двинулась к двери, величественная, как ледокол, а за ней
потянулись и все присутствующие. Последней из комнаты вышла горничная,
напоследок бросив длинный любопытный взгляд.
Тео закрыла глаза. Кружилась голова, и от этого казалось, что кровать
медленно вращается, покачиваясь, как лодка на волнах. Начало тошнить, но одна
только мысль о воде отзывалась мучительными желудочными спазмами. Тео сухо
сглотнула, медленно, глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула.
Этого не может быть. Безумие. Просто безумие. Это невозможно.
Поначалу Тео верила, что проснется. Вот-вот заверещит, надрываясь,
будильник, и эта нелепая реальность рассыплется, оседая в сознании тяжелым
муторным следом забытого кошмара. Но будильник все не звонил и не звонил, сон
длился, и через некоторое время Тео начала задумываться: а что, если это не
сон? Может быть, все остальные ее воспоминания — это галлюцинация, а старушка
Дюваль, и балдахин, и любопытно таращащая глаза Мэри — это самая что ни на есть
реальная реальность.
Когда ты сходишь с ума, невозможно отличить вымысел от правды.
Может, Тео жила в Огасте, работала в Citizens Financial Group и только что
закончила бракоразводный процесс. Сейчас она лежит в больнице, вокруг мерно
пикают датчики, а мама забегает раз в неделю, чтобы выложить в инсту очередное
скорбное фото. И весь этот викторианский бред — всего лишь порождение
травмированного мозга.
А может, Тео всегда жила в Сагельене, на Липовой улице. Каждое утро она
пила чай с бабушкой, обменивалась шпильками с кузеном Гербертом, а вечерами
вышивала крестиком. Или что она там делала на самом деле. Возможно, это Огаста
— тяжелый горячечный бред, безумный город, рожденный коллапсирующим сознанием.
— Не беспокойтесь, госпожа, я помогу. Вот так, вот так… — то ли для Тео, то
ли сама для себя приговаривала служанка, подкладывая стопкой подушки. От них
едко пахло лавандой, пылью и вездесущим, всепроникающим нафталином. Тео
закашлялась, задыхаясь и вздрагивая, и Мэри подхватила ее под плечи.
— Да вы же совсем слабенькая, как котеночек! Обопритесь об меня, давайте,
ну же!
Тео нащупала ладонью горячую полную руку, уперлась в нее и попыталась
подняться. Тело не слушалось, лежало, чужое и тяжелое, но Мэри была рядом — и
Мэри действительно помогла. Один мягкий рывок, и вот Теодора уже не лежит, а
полусидит, опираясь спиной о гору подушек.