А в дальнем углу опиралась о стену горничная. Самая настоящая горничная — в
длинном платье, в фартуке с карманами и даже в чепчике. Она с любопытством
таращилась на происходящее, яростно теребя в руках замызганную тряпку. Осознав,
что Тео на нее смотрит, горничная тут же начала хаотичными движениями смахивать
пыль с книжных полок, но все время косилась в сторону кровати.
— Теодора, милая! Наконец-то ты очнулась! Мы так волновались! — звучным
баритоном объявил молодой человек, сделал шаг вперед и щекотно мазнул Тео по
щеке усами. Вероятно, это должно было означать поцелуй, но прикосновения губ
она не почувствовала.
— Да, Теодора, девочка моя, — трубный голос старушки пронесся по комнате,
как раскат далекого грома. Деревянным движением переломившись в поясе, она клюнула
Тео в лоб жесткими губами. На секунду Теодору обдало густым запахом розового
масла, нафталина и несвежего дыхания.
— Я так рада, что ты снова с нами! — громогласно объявила старушка и
шевельнула сухонькой ладошкой. Клетчатый усач тут же вложил в нее обшитый
кружевом носовой платок. Старушка обстоятельно отерла рот, промокнула зачем-то
сухие глаза и не глядя сунула платочек назад. Усач принял его, бережно свернул
и положил в карман с таким лицом, словно это был оригинальный экземпляр
Декларации независимости.
— Ваша внучка в полном порядке и движется к скорому выздоровлению, —
вступил, откашлявшись, старичок. — Я наблюдаю некоторую спутанность сознания,
но после ритуала возвращения души это совершенно нормально. Дух, пребывающий в
иных горизонтах, теряет связь с нашим миром, и на восстановление памяти
требуется время.
— Какое именно? — перевела на него прицел черных зрачков старушка.
— От недели до месяца, госпожа Дюваль. В данном случае я бы предположил
самые краткие сроки. Теодора молода, она находится в благоприятной обстановке и
окружена заботой близких. Господин Ардженто, я полагаю, вы поможете кузине
восстановить чистоту сознания.
— Конечно. Тео, дорогая, я сделаю все, что могу, — растянул ярко-розовые
губы в улыбке клетчатый усач. — Я так рад, что ты к нам вернулась!
— Да, — просипела оглушенная Тео. — Я тоже рада.
Одобрительно покивав остреньким подбородком, старушка — бабушка, ее
бабушка, госпожа Дюваль, — снова наклонилась, поцеловав Тео в щеку.