В то же время параллельно с этим я
осваивал другой инструмент, который позволил мне решить проблему
кошмарного почерка, так что я все больше внимания уделял… впрочем,
об этом в следующей главе.
Пишущая машинка. Я не помню, при
каких обстоятельствах мне ее подарили, но помню, что это было
где-то на стыке 1993 и 1994 годов. Компьютера у нас тогда еще не
было, его не будет еще три года (папа принес его 31 декабря 1996
года, я точно помню дату), а то, что мы называли «компьютером» до
этого (ZX-Spectrum), к тому времени как раз приказало долго
жить.
Он был подержанным, был куплен с рук
осенью 1991 года, и играли мы в него вплоть до конца 1993, когда он
окончательно испустил дух. Через пару месяцев нам купят «Денди», а
в промежутке между этими событиями я получил то, что определило мою
будущую профессию.
Это была механическая машинка с
клавишами, по которым надо было херачить изо всех сил, вручную
расставлять абзацы и делать красную строку классным рычажком сбоку.
Довольно уже на тот момент примитивное устройство, но меня оно
сразу же покорило. Я просто влюбился в этот незатейливый прибор,
который позволял мне, человеку с худшим в мире почерком, писать
красивым, разборчивым, четким шрифтом. Это был классический Times
New Roman, как я понял позже, и с тех самых пор я не признаю в
работе никаких других шрифтов.
Сначала я просто игрался, конечно.
Мне было двенадцать лет, и у меня была пишущая машинка. Я печатал
медленно и неуклюже, одним пальцем (указательным правой руки),
остальным просто не хватало силы, чтобы бить по клавишам должным
образом. Но постепенно навык рос, и хотя я по-прежнему использовал
только один палец, колотил он уже довольно быстро. Я запомнил
расположение клавиш, и мог уже с хорошей скоростью выдавать строчку
за строчкой, что потом очень пригодилось в освоении компьютера.
На нем, кстати, я тоже долгое время
работал одним пальцем, и только спустя время добавил второй
(средний левой руки). Я по сей день печатаю всего двумя пальцами,
но делаю это с такой скоростью, что во время работы звучит
барабанная дробь. Наверное, освой я правильный десятипальцевый
метод, будет еще быстрее, но вряд ли это когда-нибудь уже
случится.
Но вернемся к тому, что я,
собственно, на этой машинке печатал. Поначалу – что попало. Все,
что приходило на ум. Я перепечатывал любимые стихи из разных
книжек, составляя этакие личные подборки. Километрами гнал разные
бессмысленные списки, к которым у меня с детства какая-то
нездоровая страсть. Однажды попытался перепечатать книгу, которую
мне дали почитать (Сильверберг, «Замок лорда Валентина), но бросил
страдать херней уже на второй странице (тем более, что книга мне не
понравилась). И было много чего еще, но сейчас я не вспомню это все
даже под дулом пистолета.