Значит, надо так идти, без брата. Собрать дружину малую, да
поспешать к Костяному Дворцу – не так уж и далеко до него, пешим
ходом за две седмицы дойти можно, а конным – вовсе за одну.
Да только отговорил его Кирилл-Грамотей – у Кащея-то всюду
наушники, за каждым деревом глаза прячутся, в поднебесье коршуны
сторожевые парят, добычу выискивают. Узнает он, что к нему гости
идут, да и утащит Василису незнамо куда.
А то и вовсе убьет, чтоб никому не досталась.
Растерялся князь. Так что же делать-то? А в одиночку идти, как
прежде богатыри хаживали, подсказал Кирилл. Знамо дело, во всей
дружине лучше Игоря Берендеича ратника нет – если кто и дойдет, так
только он сам. А там уж либо Кащея сразит в честном бою, либо
просто выждет случай удобный, да и возвернет потихоньку Василису
обратно.
Именно так Игорь и поступил.
- Хек. Хек. Хек, - равнодушно рассмеялся Кащей. На самом деле он
просто негромко произнес эти три коротких сухих слова, но для него
они равнозначны были хохоту. – Как, говоришь, жену твою зовут?
- Василисой! Верни мне ее, царь, недоброе дело ты сотворил!
Верни, и я все забуду, уйду! Уйду, и зла держать не стану!
- Василиса... – поджал тонкие губы старик. – Нет, не знаю такой,
нет у меня жены с таким именем.
- Конечно, нет! – бешено сжал кулаки Игорь. – Не твоя она жена,
а моя! Моя!!! Верни ее мне!!!
- Не кипятись так, князь, голова лопнет, - равнодушно взирал на
его раскрасневшееся лицо Кащей. – Когда я похищаю женщину, то делаю
ее своей женой. Ныне у меня их сорок девять – со всех концов света,
из всех уголков мира. Было пятьдесят – люблю круглые числа, – но
этой весной одна умерла. Новой пока не обзавелся. Говоришь, эта
твоя Василиса очень красивая? Опиши-ка ее.
Игорь начал подозревать, что над ним насмехаются. А если даже
Кащей говорит правду – все одно, не место такой погани на белом
свете.
Молодой хоробр неожиданно для самого себя метнулся к ближайшему
дивию, выхватил у него из-за пояса кривую саблю, прежде чем тот
успел хотя бы шевельнуться, прыгнул к Кащею... и единым ударом снес
тому голову!
- Ну, теперь и помереть не страшно! – выдохнул он, ожидающе
поворачиваясь к дивиям.
Но те отнюдь не спешили мстить за хозяина. Молчаливые вои стояли
неподвижно и смотрели сквозь прорези в шлемах на обезглавленное
тело.
Голова Кащея, упавшая на пол, мгновенно вспыхнула и превратилась
в горстку пепла. Но тело продолжало стоять на ногах. А в следующую
секунду из обрубка шеи проклюнулся какой-то росток, стремительно
выросший и превратившийся в новую голову, точно такую же, как
прежде. Кащей наклонился, поднял с пола упавшую корону, отряхнул с
нее пепел и вернул на плешивую макушку.