Алипий Каллиник, ипат ордена Птицы, встал и протянул руку для
поцелуя, показывая этим, что молодой кафолик может уходить.
в которой странные люди
встречаются в странных местах, археолог открывает для себя новые
пространства, а курьер — коварство потусторонних сущностей
Пургатория. Немногим ранее стука в дверь.
Боль. Она пробивает всё тело всеми возможными спектрами.
Рассечения, тупые травмы, ожоги. Всё смешивается в едином
водовороте, глушит мир со всеми его красками, прелестями и ужасами
— и утягивает во тьму. Ненадолго. Яркий свет выдёргивает меня из
тьмы без сновидений, приглушает мерзкие ощущения и обволакивает
меня целиком. Как детское одеяло — трясущегося от кошмара
мальца.
Боль уходит. А вот свет — всего лишь меняется на куда более
отвратительный. Нехорошее, багрово-охряное сияние, вызывающее
тошноту и фантомные звуки. Оно слепит, прожигает тело изнутри, и
даже давит глухим сердцебиением на перепонки. Даже закрывая глаза,
я всё ещё вижу — всё пространство вокруг, куда не поверни взгляд,
светится этими инфернальными оттенками. Густой туман,
рассеивающийся вокруг меня. Почва из матовых, грубых полигонов —
плоских граней, напоминающих бордовое стекло. Столбы света,
восходящие в мутную бесконечность «неба». Грубоватого вида силуэты
где-то вдали, на которые тратить время не захочется ни одному
здравомыслящему человеку.
Я моргнул раз. Второй. Видение не пропадает. Осматриваюсь. Тело?
Нет его. Вместо ног — всё тот же алый с золотыми прожилками
световой столб. Приглядываюсь, и понимаю — из «земли» к небесам
среди сияния несутся сплошным потоком буквы, отдалённо напоминающие
глаголицу. Тишина. Словно ваты набили в уши. Хорошо меня приложило,
всё-таки. Говорил же я, что до материк раскоп можно добить и после
ливня. Но нет — «открытый лист горит, копай, Коля!» Дурак послушал
барана и получил по самое «не балуй»...
Однако звуки сердцебиения становятся всё громче и в какой-то
момент перемежаются ударами грома. Я не успеваю осознать, что
происходит — очередной удар словно выбивает затычки из ушей и шум
места накатывает на меня. Разумеется, моего мнения тут пока
что не спрашивают.
— Господарь, — мурлычет женский голос, и я чувствую скрытое
беспокойство. — Мы можем расшаркиваться до последнего света, но...
вы так и не получили свой кодекс.