— Авось успею выкурить папироску, — негромко проговорил Лёха,
украдкой сердито поглядывая на лыбящегося барона.
— Папироски — вредны для здоровья. Я вот табачком совсем не
увлекаюсь, сударь. И вам советую, — выдал Пожарский, а затем
посмотрел на княжну и произнёс: — Безумно рад был познакомиться с
вами. Надеюсь, жизнь будет ко мне благосклонна, и мы ещё не раз
встретимся. А пока позвольте мне оставить вас.
— До встречи, барон, — проворковала Анастасия, снова подав ручку
магу.
Тот опять поцеловал её сухими, серыми губами и степенно вернулся
в вагон. И его уход будто бы сбросил с плеч Лёхи невидимый
камень.
Корбутов выпрямился, дёрнул головой и враждебно проговорил:
— Ишь какой ферзь. Язык, что помело. Не нравится он мне. И ежели
бы не приказ нашего любимого императора, то я бы уже бил его
лошадиную рожу. Ещё и папироски мои обхаял.
— Небось, барон их не курит, поскольку знает, что делает с
лошадью капля никотина, — с усмешкой вставил я.
К сожалению, только Ленка оценила мою шутку. Она весело
хохотнула. Корбутовы же недоумевающе переглянулись. А вот
посерьёзневшая Анастасия приподняла бровку и спросила:
— А что она с ней делает? Впрочем, неважно. Важнее то, что барон
— великолепный маг. Вам следует сблизиться с ним.
— Нас может сблизить лишь братская могила, — еле слышно
проворчал Лёха, жадно дымя папироской.
— Конечно, сблизимся, дорогая, — усмехнулся я и поцеловал жену в
щёчку. — До скорой встречи.
— До скорой встречи, — улыбнулась Анастасия и величаво пошла
прочь в окружении охраны и слуг.
А мы все вчетвером проникли в вагон и разместились в одноместных
комфортабельных купе. И буквально через несколько мгновений паровоз
испустил протяжный свисток, а затем состав громыхнул сцепками и
стал медленно набирать скорость.
За забранным крепкой решёткой окном потянулись пейзажи столицы,
а в сердце появилась какая-то тяжесть. Меня всё больше тяготила эта
странная поездка. И я старательно гнал от себя одну весьма
назойливую мысль, но она как упрямый комар в ночи возвращалась и
возвращалась. Заключалась же эта мысль в том, что император, хитрый
и беспринципный жук, который вполне может отдать меня на
растерзание Повелителю. Но что он от этого выиграет? О-о-о,
варианты есть!
Мой мозг сразу же начал подкидывать говна на вентилятор. Он
будто пытался ещё больше убедить меня в том, что Корсаков решил
ради чего-то пожертвовать мной. Но я мощным усилием воли заткнул
все отверстия, из которых били параноидальные мысли. А потом решил
не сидеть на попе ровно, а прогуляться по поезду.