— Девятьсот?! — ахнул Лёшка, отправив не только брови в космос,
но и крысиные усики. — Да ему и триста рублей за глаза хватит!
— Ваша светлость, позвольте я заплачу этому герою-простолюдину,
— вельможно проговорил Пожарский, заложил руки за спину и
снисходительно поглядел на Корбутова.
Тот вспыхнул до корней волос. А в его глазах не на жизнь, а на
смерть столкнулись жадность и гордость. К счастью, победило
второе.
— Я сам заплачу! — отрезал Лёха и стремглав рванул к вставшему
на ноги шоферу. Корбутов словно боялся, что барон опередит его и
сунет водителю свои презренные деньги.
Лёха вручил ошалевшему парню деньги и победно глянул на барона.
А тот позволил себе тоненькую улыбку превосходства. Дескать, так
просто было сыграть на слабостях этого дурачка. Надо будет в
будущем поговорить с Корбутовым, дабы он не вёлся на провокации
Модеста.
А пока я подошёл к Лёшке и сказал, покосившись на водителя,
принявшегося вытирать тряпкой лобовое стекло:
— Барону Пожарскому ничего не говори о Повелителе.
— Ясно.
— Елена, ты уже всё? — спросил я у девчонки, запрокинувшей к
небу позеленевшее лицо.
— Ага, — прохрипела она.
— Тогда забирайся в машину. Ехать надо.
Ленка уселась на заднее сиденье, а я присел подле неё и приказал
счастливо улыбающемуся шоферу:
— Гони в особняк.
— Будет сделано, ваша светлость! — рьяно гаркнул он, явно уже
прикидывая на что потратит внезапно свалившиеся деньжищи.
— И это… спасибо за помощь. Я бы, конечно, и сам победил того
мага, но ты всё равно молодец. Только о подвиге своём помалкивай.
Не было его. Уяснил? Не хочу тебе угрожать, но ежели кто-то
прознает о том, что тут случилось, то я к тебе первому приду.
— Уяснил. Не сумлевайтесь, ваша светлость. Я тайны хранить
сызмальства умею. Будьте покойны, — жарко заверил меня парень и
погнал автомобиль по улицам города.
— Ты ему веришь? — шепнула мне на ухо Ленка, старательно вытирая
губы носовым платочком. Однако от неё всё равно попахивало чем-то
кислым. Но я сделал вид, что ничего не чувствую. Вот такое у меня
шикарное воспитание. Прям золото, а не князь.
— Да не особо. Но ежели он и распустит язык, то только тогда,
когда я покину этот город. А там мне уже будет по фигу, что тут
болтают о моей скромной персоне.
Мои тихие слова практически потерялись в ритмичном рокоте
мотора. Но Ленка их всё же услышала и согласно покивала, потревожив
растрепавшиеся рыжие волосы. Они упали на её встревоженную
мордашку. И девушку пришлось убрать их, а затем она снова
прошептала: