Мы почти подъезжаем к дому, когда звонит магофон.
– Мэй, Томми в больнице. На него напали, он в тяжёлом состоянии,
– взволнованный голос Ронана заставляет меня моментально забыть о
Морелли.
– Что случилось, Ронни?
– Я сам ещё не знаю, мы уже едем к нему.
Я отключаю трубку и срывающимся голосом прошу водителя
развернуться и поехать в Центральную больницу Риоски. Не помню, как
вылетаю из мобиля и захожу в огромный белый холл. Озираюсь, не
понимая, что мне делать дальше, мысли в голове путаются. Натыкаюсь
взглядом на мать и Эрика, мама вскакивает со стула и бросается ко
мне, её глаза красные и воспалённые, я чувствую, как её трясёт,
когда она ныряет в мои объятия.
– Мама… – шепчу я ей в волосы, не зная, что сказать.
Ей почти шестьдесят, у неё больное сердце. Матери просто нельзя
переносить подобные потрясения.
Эрик смотрит на меня с такой болью, что я чувствую, как глаза
наполняются слезами.
– Что с Томми? – мой голос звучит жалко и плаксиво. Я
отстраняюсь от мамы, пытаясь сохранить остатки разума и не
удариться в истерику.
– Они взорвали его офис, Мэй. – голос брата как будто где-то
далеко. – Чёртовы выродки! Они хотели убить его!
Мир теряет краски, я смотрю вокруг и понимаю – тут черным-черно.
Дыра в груди расширяется, и я плюхаюсь на стул, не в силах устоять
на ногах.
– Родственники Томаса Солиера, вы можете пройти к врачу, он вас
ожидает, – доносится голос откуда-то из тьмы.
Я встаю и послушно иду, держа маму за руку.
Откуда-то появляется Анджелина, она рыдает, хватаясь за Ронана.
Жена Томми на восьмом месяце беременности, вдруг что-то случится с
малышом?
Доктор, щуплый, рыжий дракон лет пятидесяти оглядывает всё наше
большое семейство и говорит:
– Хочу вам сообщить, что господин Солиер был доставлен к нам в
критическом состоянии. Повреждены жизненно важные органы, осколки
попали ему в брюшную полость, лёгкие и мозг.
Плач Анджелины становится громким и надрывным. В моей груди
растёт такая боль, что я сама готова кричать и выть, как зверь.
Дверь открывается и входит ещё один мой брат – Джордж, второй по
старшинству после Томми. Его лицо безэмоционально, он сухо кивает
нам и обращается к врачу:
– Продолжайте.
– Мы делаем всё возможное, чтобы помочь ему. Но вы должны
понимать, что ситуация серьёзная. Он сейчас в коме.
– Мы можем увидеть его? – нетерпеливо спрашиваю я.