— Эх, каждый раз одно и то же, — печально вздохнул офицер и
вытащил из внутреннего кармана формы несколько бамбуковых
щепок.
Дальнейшее запомнилось мне чередой чавкающих звуков, криков,
шипения, запахом пригоревшего мяса и рядом повторяющихся вопросов,
буквально ввинчивающихся в мозг. Пленника хватило на полчаса, после
чего хныкающее сломленное существо рассказало всё, что знало, не
знало, но догадывалось, и не догадывалось, но слышало краем уха. Во
всяком случае, мы тогда так подумали.
Во всей этой картине меня относительно радовало лишь одно — ужин
был уже давно, а завтрак будет нескоро. Хотя и одной желчью блевать
— очень неприятно. Да, блевал и ничуть не стесняюсь. Одно дело в
бою, когда напряжение зашкаливает, проткнуть врага или даже
«неаккуратно» выпустить ему кишки. К этому привыкаешь. Но вот так,
в тесной душной каморке полчаса в запахе крови и дерьма, в шуме
истошных воплей… Возможно, к этому тоже можно привыкнуть. Судя по
ничего не выражающему лицу Тандао — точно можно. Но привыкать к
такому… бррр. Меня ещё раз передёрнуло, а из желудка наружу
попросился новый ком.
— Как вы, капитан? — заботливо поинтересовался палач.
— Я никогда не смогу смотреть на мясо по-старому… — кое-как
выдавил из себя я.
— О, раз шутите, то всё куда лучше, чем могло бы быть. Помнится,
в первый раз я потерял сознание минуте на десятой, а вы крепкий,
продержались до конца, — хм… наверное, он так пытался меня
ободрить. Вот только вместо этого у меня появилось прямо-таки
жгучее желание дать ему по морде.
— Я. Не. Желаю. Это. Обсуждать. И да, ради всего святого,
заткните уже его! — старпом послушно вырубил стонущего
пленника.
— Что будем делать дальше? — дав мне немного отдышаться, спросил
Тандао. В свете открывшейся информации вопрос был хорошим.
— Для начала, прикажите оказать пленному помощь. Пусть наш медик
осмотрит его, смажет ожоги, вытащит щепки из-под ногтей… В общем,
сделает так, чтобы он смог дожить до прибытия в порт.
— Есть, капитан. А по поводу того, что он рассказал? — по ходу
беседы мы покинули допросную. Чистый свежий морской воздух ударил в
разгорячённое лицо, принося заметное облегчение. Даже аромат
сгоревшего угля, примешивающийся к морскому бризу, не вызывал
былого желания чихнуть. Я жадно втянул воздух в лёгкие. Так,
сначала умыться, потом думать.