– Интересно, бывают ли там грибы? – подумала Света. Голос совсем пропал, лицо горело, видимо, температура держалась.
Машина с первой группой ушла на час раньше. А Иван сидел у кабины в обнимку с инструктором Верой и ее младшей сестрой Валентиной. Такие уверенные в себе горянки из Майкопа – обе худощавые, плоские, с мальчишечьими фигурками и короткими стрижками, с расчесанными проборами, длинными челками до бровей. Особенно выделялась младшая своими упрямо сжатыми тонкими губами, карими выразительными глазами и особенным, коричневым, южным загаром. В коротких белых полотняных шортах, белых обтягивающих майках, в красных бейсболках обе представляли резкий контраст с остальными девушками группы.
Они обнимали Ивана по очереди, прижимались голыми коленками к его ногам в спортивных брюках, и Свете стало ясно, что Иван уже утонул в их женской притягательности.
А эта бесконечная дорога не кончалась, все ближе подбираясь к отрогам неожиданных осыпей загадочных гор, и с каждым поворотом вдруг открывался новый, совершенно неожиданный пейзаж. И к этим переменам невозможно было привыкнуть. В голове шумело.
И тут Иван вдруг вырвался из кружка девчонок, снял с шеи фотоаппарат, точно схватился за него, как за спасательный круг:
– Девочки, такие кадры я не могу пропустить! – и он перебрался к левому борту, втиснулся на лавочке между бортом и Светой, прижался горячим бедром, боком, плечом к ее разгоряченному телу:
– Как твое горло? Говорить можешь?
Света отрицательно покачала головой.
– Давай, я тебя курткой укрою. Да ты вся горишь, девочка моя! – он губами прикоснулся к потному лбу. – У тебя температура, градусов тридцать восемь. Давай с машиной вернемся назад?
Иван обнял Свету за плечи:
– Держи фотоаппарат, а я сейчас фляжку с чаем достану. Светик, глотни еще аспирина, – он снял с плеча ремень с нагревшейся фляжкой.
Она послушно глотнула таблетку, на кочке, подпрыгнув, облилась чаем. Горячая жидкость побежала по горлу в широкий вырез новой кофточки, и тут Иван, наклонившись, поцеловал ее при всех в граничную точку между шеей и телом, а потом в ложбинку ключицы.
– Ты чего? – шепот ее оборвался кашлем.
– Заразиться хочу и твою температуру себе забрать.
Его карие глаза были рядом, серьезные, внимательные, в зрачках которых отразились она, борт машины, наваленные валом рюкзаки. И Света зарделась, потому что глаза – это свет души. А горячее тело рядом, словно потребовало ответа.