Ну, эта песня мне знакома… Я
тщательно изучал трактаты Ордена Света, выискивая особо слабые
места, где можно было ударить по вере светоносцев. Навряд ли
заповеди лиственников сильно отличаются.
– Зло рождает ещё большее зло, –
покачал я головой, – Лишь добро спасёт наши души.
– А-ха-ха! – надсмотрщик шлёпнул
ладонью по колену, и лошадь под ним испуганно всхрапнула, – Ну,
точно, Хмарока тебе в душу. Больные! А я уж испугался, думал, мне
прилетит от Толстого, что я тебе все мозги вышиб.
Он ткнул мне в плечо копьём.
– Ну так что, из-за бабы, да? Они же,
листвячки-то эти, такие соски… м-м-м, закачаешься, да? Я видел одну
на проповеди в Камнеломе, ох, и красотка. Соблазнила тебя, видать,
такая, вот и потащился за ней?
Я задумался, что ему отвечать, ну тут
голос подал бард:
– О-о-о, Сияновы сиськи, тут ты прав.
А как они поют, ты слышал?
– Заткнись, горлопан, – мощный тычок
копьём пришёлся прямо в спину барду, и тот, выгнувшись от боли,
тихо замычал.
Наверное, этот беззубый и вправду
поспорил на деньги. Вот и притащился выяснить, что да как.
Или толстый бородавочник и вправду
обещал с него стянуть три шкуры за то, что слишком крепко меня
избил. Почему-то я нужен ему целый и невредимый, и это касается и
моего рассудка.
– К вере не приходят через плотские
страсти, – я покачал головой, – Но если ты хочешь больше узнать о
Лиственном Свете, то я с удовольствием расскажу тебе, брат.
– Брат?! – тот прыснул со смеха и
закатился, чуть не вывалившись из седла, – Ой, не могу!
Смеялся он долго. Недалеко даже
показался ещё охранник, бросил заинтересованный взгляд, потом
ускакал обратно.
– Ты больше не шали, моча листвячья,
– успокоившись, охранник потряс передо мной копьём, – Или спустим
упыря.
Он цокнул лошади, и быстренько уехал
вперёд, к своим. Видимо, я хорошо поднял ему настроение.
– Маюновы слёзы мне в почки, –
просипел бард, выгибаясь от боли, – Листва, вот тебя везут на
верную смерть, а ты всё про веру свою… Он тебя чуть на тот свет не
отправил, а ты ему проповедь, братом называешь. Вам в храмах, что,
и вправду в мозги орехи сажают?
Я не ответил, снова бросив
беспокойный взгляд на горизонт. Тяжёлые тучные облака там уже
подкрашивались в розовый свет. Надо спешить, пока у меня есть хоть
какие-то идеи.
– Эй, послушница, – позвал я
чародейку.