Вспомнив о том, что теперь снова могу
наслаждаться женской компанией, я сразу же одёрнул себя. Потом,
Всеволод, доберись до города.
Бард, несмотря на свою вселенскую
ярость, с места не двигался. Только махал руками, изображая,
видимо, боевые стойки.
– Я спас вам жизни. Вы мои рабы по
закону Тёмных Сводов… э-э-э… – я поскрёб затылок и неуверенно
закончил, – А у вас, я так понимаю, нет таких законов?
Колдунья продолжала молча сверлить
меня взглядом.
Зато бард гневно затряс головой и
зарычал:
– Нет у нас, святоша драный, законов
таких. Зато я, как увижу в городе вашу телегу с Древом, сообщу,
кому надо…
Я вздохнул. Ну прямо малые дети эти
глупцы. Потом я вытащил из-за пояса маленький клык, который
заведомо вырвал из пасти упыря.
– Вы, двое… Я полоснул вас этим, и
следующей ночью вы обратитесь в безмозглых упырей, – я улыбнулся, –
Противоядие, естественно, могу сделать только я.
Говорил я ровно, спокойно. Колдунья
слегка побледнела, переглянулась с бардом.
– Ты лжёшь, – прошипел тот, – Маюновы
сказки это! Я – бард, и я прекрасно чувствую ложь.
– Ты уверен? – усмехнулся я.
Этот глупец не подозревал, что Тёмный
Жрец всю жизнь учится лжи, это основа его пути. Если какой-то
гусляр сможет раскусить Жреца, то грош цена такому тёмному
последователю, даже Тьма выплюнет его.
Бард побледнел, пока пытался
всмотреться в моё лицо.
– Ты это сейчас придумал, громада… –
с дикой неуверенностью сказал он.
– Ну, ты можешь проверить, глупец, –
я, улыбнувшись, сел обратно на землю. Нашёл тот пучок сухой травы,
с которым занимался, – Вы, двое, можете идти.
Не поднимая головы, я услышал, как
зашелестела трава под ногами упрямой Креоны. Та не заставила себя
долго ждать, и быстро улизнула с полянки… Улизнула, чтобы с руганью
влепиться в топкий берег.
– У-у-у, Моркатова стужь!
Она прочавкала ногами, и через
некоторое время Креону было уже не слышно. Бард остался стоять,
задумчиво разглядывая меня.
– Ты ведь солгал, – он склонил
голову, потом плюхнулся рядом, вытянул руку, – Вот, смотри, это
«маюнова струна».
На его левом плече была вытатуирована
нитка, парой витков обтянувшая руку. Мне показалось, что она даже
чуть подрагивала. Я моргнул – да нет, просто татуировка.
– Я, конечно, не в лучшей форме, –
парень потряс головой, смахивая пыль и солому, и протёр ладонями
лицо, оттирая грязь.