Я рывком поднял барда, сунул ему
копьё в руки. Толкнул поближе к колдунье.
– Бейся, как мужчина, защити свою
любовь!
– А?
Но я уже метнулся в траву в том
направлении, где мне почудилось движение. Один из снопов попытался
пересечь мне дорогу, даже махнул соломенной культёй – и она тут же
улетела, срубленная ударом топора.
Я влетел в заросли. Где-то впереди
послышался испуганный вскрик, и среди стеблей мелькнула тень. Мою
левую ногу оплели стебли, потянулись к правой. Да гнус ты небесный,
а вот этого я не учёл!
Повинуясь рефлексам, я метнул топор.
Эта рука делала это тысячи раз, не подвела и в тысячу первый –
тяжёлый снаряд, рассекая разнотравье, устремился к цели быстрее
моей мысли: «Свет смердящий, что я делаю?!»
Но маг, хвала Бездне, оказался не
промах. Он успел сплести перед собой плотную стену из травы, хотя
топор с лёгкостью пробил её. Но это уже нарушило его полёт, и,
когда я плечом прошиб остатки плетёной стены, то увидел молодого
парня. Без сознания, с огромной шишкой на лбу, но живого.
– Ну, пронесло, слава Небу… то есть,
Древу, – я утёр пот со лба и, подхватив добычу за ногу, потащил её
обратно.
На площадке Виол стоял в воинственной
позе, уперев копьё в приблизившегося воина, и орал что есть
мочи:
– Стоя-я-ять!
Сноп в свою очередь орал на него.
– Убью!
Я толкнул монстра ногой,
сваливая:
– Чего орёшь? Твой хозяин
побеждён.
– Жа-а-а-аль… – донёсся угасающий
голос.
Следом за ним упали и остальные два,
медленно расплетаясь в обычное сено.
– Тоже южная морда, – сказала Креона,
глядя на парня, которого я притащил, – Гусляр, у вас на юге все
злодеи собрались?
– Кровь горячая, – усмехнулся бард,
опираясь на копьё.
Маг был одет в серый невзрачный плащ
с капюшоном. Под ним виднелся такой же доспех, как на тех воинах,
которые напали на нас возле каравана.
Да, победа оказалась неожиданно
лёгкой. Вот только почему у меня чувство тревоги никуда не
делось?
– Так… – хотел было сказать я, но в
этот момент трава с другой стороны площадки вдруг раздвинулась, –
Какого?!
Мне пришлось отпрыгнуть в сторону,
когда на меня из зарослей понеслась кикимора, огромная, как
горилла. А вот, кажется, и мамаша. Расщелину мне в душу, какая
огромная!
Она прыгнула, я едва ушёл от её
когтей, но меня всё-таки сшибли плечом, отчего меня отбросило на
несколько шагов.