Вскоре я вошел в этот дом, озябшими руками отворив незапертую дверь, и остановился на коврике. В доме было тепло, и я какое-то время стоял и приходил в себя от мороза, дуя в ладони. С меня стекали струйки быстро тающего снега, а я жадно, с трепетом вдыхал аромат знакомых прежде духов, перемешанный с запахом псины, и думал, что мне делать дальше. В прихожей горел свет, и я сразу увидел ту злополучную лестницу, по которой шли мои предшественники, но по тем или иным причинам оставившие желание идти дальше. Я осторожно зашел в холл и остановился у первой ступени. Моя рука, уже теплая от усиленного сердцебиения в моем теле, невольно коснулась золоченых перил, и я услышал приглушенный женский стон в период высшего наслаждения и мое имя… Меня очень желали и звали наверх. Второй мой шаг, немного неуверенный и смущенный, только усилил эти мотивы, и я, проведший долгое время в пути без женщины, невольно ощутил в себе сильное возбуждение, несмотря на страх перед собакой, потенциально моим соперником. Он почувствовал меня сразу, и я услышал грозный лай, немного приведший меня в чувство, и по инерции я сделал шаг назад, но меня снова позвали, уверяя в том, что собака не кусается и мне не стоит ее бояться.
Я колебался. Безусловно, физически я проигрывал в схватке с этой псиной. Даже если у меня был бы в руках нож или пистолет, я знал, что такое мощное животное успеет разорвать меня на части, даже будучи смертельно раненным. Да и бить, наверняка, в такой ситуации мог только человек с холодными бесчувственными нервами. Я таким не был. Я просто хотел тепла и даже, скорее, просто возможности познакомиться с Марией поближе.
Я поднялся опять на вторую ступень, несмотря на яростное рычание Вольдемара. В этот момент дверь наверху приоткрылась, и я увидел прелестную белую ручку Марии, кидающую в мою сторону свой бардовый лиф. Он упал на середине лестницы, и я решился преодолеть эти ступени страха. По крайней мере, я рассчитывал, что если хозяйка спустит своего пса, то я все же успею сбежать вниз и закрыть за собой дверь, прежде чем острые зубы зверя врежутся в мою горячую плоть.
Лиф пах сладкими, почти пьянящими и дурманящими ароматами этой странной женщины. У меня кружилась голова, я стал умолять ее прекратить эту глупую игру, пристегнуть или утихомирить ее пса, обещая взамен любить ее так, как никого ранее не любил. Я действительно был готов на многое. В ответ я услышал ее едва заметный смех, и даже лай Вольдемара не в силах был отрезвить меня, и я решился. Будь, что будет. По крайне мере, я неплохо пожил эту жизнь, я знавал много приключений, рисковал, в каких-то городах меня ждали и любили такие же одинокие малознакомые женщины, и, в целом, удача никогда не оставляла меня. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. И словно специально я услышал, как вылетела пробка из открываемой бутылки. И звон бокала от соприкосновения с горлышком все больше разжигал мою охоту проникнуть туда наверх по этой волшебной лестнице.