Они помолчали. Кира обдумывала сказанное, а потом с улыбкой,
которая далась ей нелегко, спросила:
— Саш, а ты не врёшь?
— Не вру! — Саша оскорблёно замолчал, поджав губы. — Что это
было вообще? Что за ерунда?
— Без понятия, — хмыкнула Кира.
— Ты… это… поэтому меня позвала? — спросил притихший Саша.
— Ладно, давай спать, утро вечера мудренее. Два часа ночи,
вообще-то… — ушла от ответа Кира, демонстративно отворачиваясь к
стене.
* * *
Утром Кира проснулась, как всегда, в семь утра, повернулась на
бок и посмотрела на спящего в кровати напротив парня.
— Ну вот, ещё принял меня за сумасшедшую… — тихо прошептала она,
вспомнив «бурную» прошедшую ночь. Только лунатизма ей и не хватало
и сплетен в общежитии.
Вдруг губы охватила холодная немота, словно их обкололи
лидокаином, и кто-то попытался помимо её воли ими шевелить. Горло
сдавил спазм, и изо рта прошипело:
— Не волнуйся, я стёр его память…
Примечание автора:
* 1 января 2001-го, наступает первое утро третьего тысячелетия.
Описываемые события относятся к концу второго — началу третьего
тысячелетия. Напомню, что повсеместной сотовой связи в России ещё
не было, компьютеры были лишь у избранных (а тем более интернет).
Социальных сетей вместе со скайпами и прочим ещё не
существовало.
— А может, я всё-таки сошла с ума? — после учёбы Кира вернулась
в комнату и пытливо смотрелась в зеркало, разглядывая своё
лицо.
Саша ушёл утром, не задав ни единого вопроса и не напомнив о
своих ночных бдениях. Да и самой Кире при свете дня понедельника,
после учебных будней и отлично защищённой курсовой по начерталке
начало казаться, что это так разыгралась фантазия или снова
приснился слишком реалистичный сон. Сложенные в пакет свечи,
брошенные на столик в углу «кухни» у маленькой мусорки, конечно,
намекали, что хотя бы часть случившегося реальна, но…
— Бывают же раздвоения личности там всякие, или… психические
болезни, вроде шизофрении. У меня, вроде семейный анамнез в этом
смысле чист, но… мало ли. Может, пора к доктору сходить? — она
склонила голову набок и, ухмыльнувшись, легонько постучала по
стеклу. — Э-эй, есть там кто-нибудь?
Собственно, Кира и сама не знала, где это «там», кто этот
«кто-нибудь» и что ожидается в ответ, поэтому вопрос повис в
воздухе. Зато по шее к затылку вновь разлилось то оцепенение,
которое уже случалось. Показалось, что отражение в зеркале сменило
цвет глаз с серо-зелёных на голубые. Её словно укололи лидокаином в
десну — потому что покалывающим холодом сковало губы с полным
ощущением, что они «чужие».