— Из множества разумных на вашей планете тебя выбрали в качестве
сосуда для моего сознания или, если хочешь, души, — помолчав,
ответил Грим. — В связи с хрупкостью ваших оболочек… С тобой был
подписан контракт.
Формулировка была интересной, Кира сразу вспомнился тот сон со
светящейся девушкой, на которой, по всей видимости, проверили
«хрупкость оболочек».
— Что-то я не помню, чтобы я что-то подписывала, — сказала Кира
и опять вспомнила, как «ради интереса» перерисовала один из
символов тех иероглифов, появившихся в тетради. И то, что, похожие
письмена спасли её тело от разрушения. — Но… Ты сказал «из
множества». Значит, такой контракт всем тем людям пришёл, а я
единственная его подписала, что ли? — решила она всё же докопаться
до правды.
— Не совсем, — пальцы Грима чуть вздрогнули, но голос сухо и
монотонно перечислил: — Считай, что для своих функций ты подходила
больше всех. Тебя подготовили для вселения. У тебя высокий уровень
интеллекта и очень гибкое сознание. Ты достаточно молода, чтобы
выдержать внедрение моей Искры. К тому же в вашем мире только
женское существо приспособлено к тому, чтобы содержать в себе
несколько душ.
— Ты про детей? Как во время беременности? — уточнила Кира.
— Да.
— Так с какой целью? Будешь следить через меня за жизнью землян
или что-то вроде такого? Что это был за контракт, который я
подписала? — спросила она.
Внезапно расслабленные руки Грима сжались в кулаки, и невольно
Кира посмотрела в его лицо. Некогда сине-голубые глаза потемнели и
одновременно с его глазами голубое небо над ними стало серым. Стало
тяжело дышать.
— Я. Так. Наказан. И. Это. Моё. Наказание, — словно чудовище из
«Аленького цветочка», пророкотал инопланетянин.
Как было всегда в её жизни, когда её пугали или случались
какие-то странные или страшные вещи, Кира стала ещё более
спокойной, чем обычно, и в ней прорезались сарказм и ирония вместе
с чёрным юмором. Она посмотрела прямо в потемневшие глаза.
— Значит, ты — наказан, а я? Я-то в чём провинилась?! Что, во
мне теперь будет проживать отбывающий наказание «высший разум»?! Я
что, похожа на тюрьму строгого режима или как? — она умолкла,
встретившись с его тяжёлым взглядом, обращённым уже на неё.
— Думаешь, мне приятно находиться на этой несчастной планетке,
да ещё и в несовершенном теле женского существа?! — Грим вскочил, и
от его «роботизированного» тона не осталось и следа. Чёрные волосы
взвились дыбом, из глаз почти буквально «полетели молнии». Небо из
серого стало чёрным, грозная туча нависала, словно придавливая
мощью. Дикий ветер засвистел в ушах, деревья вокруг поляны
склонились к земле. Казалось, что мир рушится.