Я не знала, но стало интересно: он станет убеждать меня, в каком
райском местечке нам довелось расти? Может, задвинет речь про то,
как корона заботилась о нас, убогих? Как нам повезло стать
воспитанницами именно этого приюта, ведь другие, говорят, ещё
хуже?
Или будет действовать умнее и сделает вид, что сочувствует?
«Ах, Виола, вас наказывали голодом и часами держали в холодной
комнате в одном белье за малейшую провинность? Какие злодеи!
Расскажите мне всё, и я их накажу», — хмыкнул внутренний голос,
подражая речи дознавателя.
— Гнусное местечко. Я успел побеседовать с другими
воспитанницами вашего приюта. Вы знаете, что некоторые
воспитательницы уже отправились по этапу? А с виду такое
благообразное заведение. Думаю, что оно сгорело, потому что
директрисе захотелось скрыть, что королевское финансирование
распределялось совсем не так, как следовало. К сожалению,
руководство успело испариться. Очень любопытно, правда? А в газете
такую хвалебную заметку написали про слаженные действия коллектива
приюта по спасению детей. Но детей спасали вы и Аливетта, не так
ли?
Мне хотелось ему ответить. Очень хотелось. Я аж челюсти
стиснула, чтобы не проговориться, и это не укрылось от
внимательного взгляда гайрона.
Хотелось рассказать обо всех гадостях, которые делали
воспитательницы, но я промолчала. Дознаватель хочет меня
разговорить, чтобы я выложила ему всё. А я не могу. Никак не могу.
И даже если он будет меня пытать, я буду терпеть столько, сколько
получится, и тянуть время. Ради Аливетты.
— Знаете, я люблю свою работу. Нет, поймите меня правильно,
иметь дело приходится с на редкость отвратительным контингентом. Но
мне нравится выяснять правду, выводить мерзавцев на чистую воду и
пускать их по этапу. Или даже казнить, в зависимости от тяжести
преступления. Нравится восстанавливать справедливость. Вот только
для этого мне нужны ответы, Виола. Я уже опросил всех, кроме вас. И
хочу отметить ваше мужество. Немногим хватило бы смелости поступить
так, как поступили вы. И Аливетта. Я искренне восхищён вашим
героизмом. Вы же дружили?
Нет, мы не просто дружили. Аливетта — единственная близкая мне
душа во всём Урмунде, и я ничего про неё не расскажу. Именно
поэтому не расскажу. Я знаю, почему её ищут дознаватели, да ещё
такого высокого ранга. А ещё я обязана Але жизнью. Мы все сгорели
бы в этом гастовом[1] приюте, если бы не она.