Эта книга посвящается
Муратовой Юлии,
которая всегда очень много
заботилась о других
и очень мало о
себе.
Капитула первая, об обманутых ожиданиях
Дознаватель пришёл ночью. Я только успела задремать. Меня долго
колотило от пережитого страха, и я никак не могла успокоиться, да и
голод не сильно способствовал мирному сну. Нас так и не покормили
за весь день, и последний раз я ела позавчера, ещё до пожара.
Картинки пережитого вчера так и стояли перед глазами. Я вновь и
вновь видела горящий приют, рыдающих детей, Аливе́тту, исчезающую в
пылающем здании.
Дознаватель распахнул скрипучую дверь и уверенным шагом прошёл
на середину маленькой комнаты или, вернее, камеры, в которой меня
заперли вчера утром. Две кровати, умывальник и туалетная чаша за
ширмой — вот и вся обстановка. Промозглое и мрачное помещение,
особенно теперь, в ночи. Я поднялась, свесила ноги с края постели и
смирно замерла, положив руки на колени. Боялась допроса. Боялась
боли, но ещё сильнее боялась подвести Аливе́тту.
Дознаватель сел на пустую кровать напротив и с интересом меня
рассматривал, а точнее препарировал взглядом. И вот его я хочу
обвести вокруг пальца? Смешно. Его взор придавил сверху каменной
плитой, и мне тут же захотелось выложить ему все свои тайны, даже
самые сокровенные. Мужчина напротив выглядел непривычно. Ярко-синие
волосы и такие же ярко-синие, невозможные для человека глаза.
Гайро́н.
Этим всё сказано.
— Виола Зинтоза, возраст семнадцать лет, воспитанница приюта
«Утешение», практически достигшая возраста ответственности, —
задумчиво проговорил он. — Сирота, родители неизвестны,
родственники неизвестны, бесприданница, сорок два взыскания за
неподчинение установленному дирекцией порядку, магесса с
заблокированными общественно опасными способностями. Это с какими,
кстати?
В его взгляде появилось любопытство, горячее и искреннее.
Я молчала. Лгать королевскому дознавателю — это преступление. А
молчать — нет. Его работа состоит в том, чтобы меня разговорить. А
я — испуганная пожаром сиротка. У меня, может, на фоне пережитого
речь отнялась.
«И инстинкт самосохранения отказал», — добавил внутренний
голос.
Я смотрела на гайрона во все глаза и молчала.
— Хм. Что ж, если вы пока не хотите со мной поделиться, с вами
поделюсь я. Знаете, что я думаю про ваш приют?
