Кайг молчал. Прямо на его
глазах кожа Эйсона всё больше покрывалась чёрными венами, а походка
менялась. Помимо молний тело стала покрывать ещё и чёрная
дымка.
Эйсон вернул меч в ножны.
Увидя это, Арсланг не остановился.
– Думаешь я проявлю к тебе
жалость раз ты безоружен?
Послышался какой-то
неестественный смешок.
– Нет. Просто я убью тебя
голыми руками.
– Вздор! – прокричал капитан.
– Я есть сильнейший и величайший. Мой свет ярче тысячи солнц. Так
будь же благодарен, что падёшь от моей руки!
Он занёс булаву над головой и
воздух стал тяжелее. Кайг держал меч наготове, а Альберт
зажмурился.
Позолоченная львиная голова
упала с невиданной до этого силой. Пол под капитаном и Эйсоном
треснул. Беспорядочные трещины, словно змейки, поползли во все
стороны. Стены задрожали, заколебались, как будто бы от сильного
землетрясения.
Когда облако каменной пыли
осело Арсланг увидел наёмника как ни в чём не бывало держащего
навершие булавы над своей головой. Увидел, как вены, точно
извивающиеся корни, покрывали его лицо. Только сейчас капитан
ощутил нечто необъяснимое и зловещее исходящее от Эйсона. Но было
уже поздно.
Наёмник открыл глаза, что
вспыхнули аметистовым огнём.
– Твой свет ничто по сравнению
с моей тьмой, – голос Эйсона прозвучал так будто вместе с ним
говорило ещё несколько человек.
Он сжал кулак, отвёл руку и
ударил. Раздался громкий хлопок. Через прорези забрала брызнула
кровь. Жёлтый огонёк постепенно погас.
– Немыслимо… – прохрипел
Арсланг.
Он сделал шаг назад.
Покачнулся. Устоял. Сделал второй. Кровь снова брызнула, ещё больше
окропив блестящую кирасу. Капитан выронил булаву и рухнул на
спину.
Эйсон обернулся, посмотрел на
друзей сверкающим аметистовым взором. На лице была незнакомая им до
этого безумная улыбка неописуемого восторга и наслаждения. Он
развернулся и медленно зашагал к ним. Его окружала аура, но не
золотая, как у Арсланга, а чёрная. Такая чёрная, что свет искажался
у её границ.
После третьего шага из носа у
Эйсона потекла кровь. А на четвёртом он замер, качнулся и упал
лицом вниз.
Так и разбил бы нос, если бы
будто из ниоткуда не появился Варахиил и не подставил руку. Наёмник
упал грудью на неё. А его собственные руки повисли как
плети.
Послышался дьявольский,
зловещий вой. Потом что-то ударило в стену храма, отчего её часть
тут же обвалилась.