Впереди была зала не меньших размеров, чем та, из которой они
сбежали. Центр свода также подпирала колонна, но она была как бы...
недоочищена? У основания лежали различные инструменты и вездесущие
контейнеры, только пустые. Роберт глянул лишь мельком, на ходу.
Они счищали с колонны слой изумрудного стекла. Притом без
привычных человеку следов выработки: ни тебе куч отколотой породы,
ни пыли вокруг, ничего. Просто продолговатые борозды в теле стекла,
как если бы его кто чайной ложкой черпал. А сама колонна с
барельефами иероглифов виднелась глубоко внутри. И опять у её
основания проступал символ-трезубец.
Силы в очередной раз покинули его у выхода из этой залы. Роберт
почти уронил Вику и рухнул на спину сам, тяжело дыша. Сердце гнало
кровь натужными рывками, шумно откликаясь в голове.
Всё. Пусть хоть что! Сил нет...
Мутный взгляд бесцельно поплыл по потолку. Но прошла минута,
вторая, и Роберт, толком ещё не переведший дух, уже всматривался –
любопытство родилось раньше него.
Тут было на что посмотреть. Словно кто-то очень прожорливый день
ото дня поедал стекло со стен небольшой ложечкой, как сладкий
студень “Тархун”. А внутри, за ним, темнела стена. Малахитового
цвета, с иероглифами и фигурами, часто казавшимися объёмными. И
«морская звезда». Почти такая же, как и первая, что он разглядывал
долгие часы из своего кокона. Она тоже замерла как бы в воздухе,
словно застыла в движении.
Слой стекла тут был повсюду. На полу и даже на потолке. Это
навело на мысль, что когда-то зала была «затоплена» им полностью. А
белотелые теперь очищали её с помощью «ложечной» выработки.
Роберт встал, чтобы идти дальше, но его внимание привлекла
дальняя часть залы. Она была почти нетронута – толща стекла там
выглядела внушительной. И то, что он разглядел, стоило потраченного
времени.
Это была могила. Братский саркофаг из изумрудного стекла. Если,
конечно, существ внутри вообще можно было назвать братьями...
Роберт прильнул к стеклу и случайно коснулся его лазурным яйцом.
Послышалось шипение, и из-под руки взвился дымок. Он инстиктивно
закрыл нос рукавом, но дымок оседал и стелился только вдоль стены,
медленно исчезая. От него-то и исходил убойный запах “мятного
нашатыря”. Роберт поднёс яйцо ещё раз и с нажимом провёл.
Ярко-голубой след истаял быстро, а на его месте осталась неглубокая
борозда. Как от чайной ложечки.