Погружение было прорывной практикой. Во всём, что касалось
Ординатора, иного и не было. Такого рода воздействие на сознание
человека скрупулёзно изучалось в НИМИ всего лет пять-шесть, цели
ставились амбициозные: от безошибочного допроса предполагаемых
преступников до лечения душевнобольных. И лишь недавно практику
погружения ввели в общий курс обучения психосерверов.
Ели молча и мало. Одна Рената была вынуждена хрустеть печеньями
больше остальных, запивая глюкозным сиропом – мозг с размещённым
Ординатором требовал очень много энергии. То и дело взгляды
космопроходцев падали на пятно у стены. Казалось, если
присмотреться, оно отливало голубым...
Никто не верил в случившееся. Большинству разоблачение Бёрда
казалось каким-то дурным сном, мороком.
Буров молчал. Слушал, поглядывая и наглаживая щетинистый
подбородок. Но вдруг встал и подошёл к стоящему у стены командиру
почти вплотную, нависнув над ним.
– А какого лешего мы принимаем всю эту херь про Слово на
веру?
Кают-компания замерла. Космопроходцы уставились на Истукана,
словно бы тот и вправду был ожившим изваянием. Никто до этого не
высказывался против заданного Романом вектора.
– Если задуматься, то верить её словам... – начал было
командир.
– Я не про неё. Я про тебя, Роман Викторович. Кто подтвердит,
что ты вообще говорил с Кислых? Бёрд? Иван, ты слышал их
разговор?
Иванов покачал головой:
– Они просто смотрели друг на друга. Командир сказал, что диалог
вёлся через Ординатора, – и добавил, тише и слегка виновато: –
Только вот Ординатора в пещере не было. Мы никак не могли дозваться
его там, под модулем...
– В том и соль. Ты ведь надышался триполием, Роман Викторович. И
теперь уверен, что всё было на самом деле. А ведь даже через
Ординатора вы говорить не могли. Ну? Что скажешь?
Роман прочистил зубы и сложил руки на груди.
– Ты прав, Тимофей Тимофеевич, – он и заглянул великану прямо в
глаза. – Только вот ответь и ты на вопрос. Какой у тебя план
действий? Как ты планируешь эвакуировать экспедицию?
Буров не ответил. Только смотрел на Романа долго,
испытывающе.
– Отвергаешь – предлагай. Всё ж просто, Тимофей. Усомнился во
мне и хочешь решать? Хорошо. Я сложу с себя полномочия, но только
вот чего скажи мне, друже: ты сам-то не дышал триполием? И другие
им не дышали, нет?
Буров повёл плечами. Хоть пасмурное лицо и не выражало ничего,
командир понял, что попал в цель.