– Так вот, в восемнадцать ты должна
уметь делать очень простые вещи. Берёшь посуду, – отпустил он мою
руку и всё сделал сам, – сгружаешь её в посудомойку, закрываешь
дверцу, нажимаешь на кнопки.
Я бы ему поаплодировала, но белковый
торт так и стоял перед глазами.
– Но и для тебя труда не составило,
– наконец-то решила я взять реванш, предварительно отступив на
безопасное расстояние. – Стоило ли так орать?
– Ты научишься всё делать
самостоятельно, – заупрямился по-ослиному Орангутан. – Я терпеть не
могу беспорядок, особенно на кухне.
Ну, в общем, да. Кухня у него не
просто современная. Именно здесь, к моему удивлению, чувствовалась
душа. Это я только сейчас поняла, оглядевшись.
– Ты должен понять, что я никогда
ничего подобного не делала! – сложила я руки на груди. – А поэтому,
будь добр, не рычи на меня. Когда орут и бесятся, учебный материал
не усваивается, заруби это себе на носу.
– Есть и более доходчивые методы,
когда наука и усваивается, и впрок идёт, – на лице его отразилось
коварно-мрачное удовлетворение, а огромные ручищи сжались в
кулаки.
Ой-ёй… Это он на что намекает-то?..
Если что, я против! Я не согласна быть тортом, что летит прямо мне
в лицо!
Иван
– Не подходи ко мне! – взвизгнула
эта беспокойная бестия и вжала голову в плечи.
Она что, подумала, я её бить буду?
Её дома лупили за пакости? Надо же, какие страсти кипят в
богатеньких домах, где растят ни на что неспособных принцесс.
Я ж её одним щелчком с ног свалю. А
она такая храбрая, глаза отчаянные. Красивые глазища, карие. Точная
папильонка. Но трусит тоже, как собачонка: тявкает неистово и
задницей пятится.
– А то что будет? – осклабился я.
Далеко за полночь, я устал, как собака, почти сутки не спал, а тут…
бодрящий коктейль на сон грядущий. Ну, прям очень бодрящий. –
Покусаешь, папильонка?
Она заметалась, пытаясь сообразить,
что и как.
– Вызову полицию! – «сообразила»
Шушка. – У меня телефон теперь есть!
– А симка там имеется? – вежливо
поинтересовался я. – А счёт пополнен? – продолжил её добивать,
зная, что она вряд ли проверяла. Ей само наличие гаджета душу
грело, а глаза разбежались при виде кучи пакетов. Она в них носик
свой любопытный совала – я хоть и злой был, внимание обратил.
Растерянное лицо Сусанны дорогого
стоило. И пока она не опомнилась, я её «добил»: