– Гунвальд, перестань! – заволновался
Дилль. – Я знаю, что ничем хорошим для тебя это не кончится. Да и
для нас с Героном тоже.
– А для вас почему? – удивился
каршарец.
– Потому что мы не позволим вампиру
спокойно убивать нашего друга. В итоге, погибнем все. Гунвальд, я
тебя очень прошу, не нарывайся, а?
– Там видно будет, – уклончиво
проворчал каршарец и, пригнувшись, зашёл в дом.
Внутри Дилль с удивлением обнаружил,
что мастер Эрстан умеет ругаться, причём так витиевато, что
половину ругательств Дилль услышал впервые. Жертвой был хозяин
постоялого двора Эонос.
– …и вместо того, чтобы
по-человечески объяснить, ты, пустоголовый гомункулус, едва не
устроил бойню! Кипиттвоёмолоко! Эонос, ты о чём думал все эти два
дня?
– Как бы меня не сожрали, ваше
магство, – дрожащим голосом честно ответил хозяин.
– Тьфу! У тебя мякина вместо мозгов.
И не называй меня "ваше магство" – что за уродское выражение?!! Ты
приготовил еду для отряда?
– Так ведь, ваше магс… то есть,
господин маг, вампиры же заняли дом. Жену с детьми я сразу к
родственникам спровадил, кухарка сбежала, даже беглые из Неонина и
те подались от греха подальше. Один я остался. А от вампиров
сбежали даже куры, я уж про свиней не говорю.
– И?
– Нету еды.
– Тебе за что королевская казна платит, падаль бацилльная? Чтобы
драконоборцы были согреты, покормлены и имели крышу над головой. А
ты, гнилопакостник, всю живность вместе со своими домочадцами к
родственничкам отправил. Ничего не приготовил – доставай из погреба
всё, что там есть. Да пошевеливайся! А вы чего встали, как
хивашские истуканы? Всем сесть и ждать ужина, трусы несчастные, –
это маг сказал уже драконоборцам. – Вы, двое! Идите с хозяином и
помогите ему принести еду и пиво.
"Двоими" оказались, конечно, Дилль и
Гунвальд. Дилль "помог" бледному и причитающему хозяину, взяв два
окорока и три круга копчёной колбасы.
– Нет, эта колбаса только для
благородных постояльцев, – попытался возразить Эонос.
– То есть, мы, по-твоему,
неблагородные? – осведомился Дилль, прибирая ещё один кружок. – А
ты знаешь, что я – незаконнорожденный сын герцога
Браухшвагерского?
– Нет, что вы, я только имел в
виду…
– Тогда помолчи, – завершил прения
варвар и взвалил на плечо десятивёдерный бочонок пива.
Бочонок был внушительно тяжёл, и
лёгкость, с которой каршарец понёс его, убедила Эоноса больше не
спорить. Разорение погреба продолжилось после того, как Эрстан
счёл, что принесённого будет мало для тридцати восьми человек.