– Ну, чего застыли? – послышался
сварливый голос мага. – Давайте, растаскивайте товарищей по углам –
освободите место для переговоров.
Гунвальд и Герон принялись
освобождать длинный стол от спящих товарищей, а толком не
проснувшийся Дилль помогал им морально – подбадривал издалека. Тем
временем Эрстан разбудил Блера и Каюрта и отправил их помогать
каршарцу и монаху. Вскоре стол в центре общего зала был освобождён,
а храпящие драконоборцы растасканы по углам.
– Садитесь и покушайте нормально, –
проворчал маг. – Вы, кто не удрал от вампиров, заслужили хотя бы
такую малость.
Вот кого не надо было упрашивать, так
это Гунвальда. Не успел маг закончить первую часть фразы, как
каршарец уже чавкал, жуя кусок вяленого мяса. Дилль присоединился к
Гунвальду, поедая колбасу "для благородных" – в конце концов, он
ведь незаконнорожденный сын какого-то герцога, фамилию которого
выдумал и тут же забыл. Герон – как истинный монах, сначала
опробовал пиво и лишь потом приступил к трапезе. Блер и Каюрт тоже
не отставали от товарищей. И только Эрстан задумчиво смотрел на
огонь в очаге, начисто забыв про еду и выпивку.
Наконец маг поднялся и сказал:
– Ладно, пора приступать к делу.
Пойду, позову вампиров – нужно же узнать, чего им понадобилось от
нас. Между прочим, если вы устали, то можете идти спать – наверху
полно свободных комнат.
Разумеется, никто из пятерых
драконоборцев спать не ушёл. Гунвальд явно мечтал сразиться со
старшим вампиром и надеялся, что удобный случай для этого
представится. Блер и Каюрт остались охранять мага, держа обнажённые
мечи на коленях, и Герон тоже приготовил крест и топор,
демонстративно положив и то, и другое на стол. А Дилля снедало
любопытство – что такое произошло в землях вампиров, что клыкастые
пошли на поклон к жалким людишкам, которых считали если не едой, то
закуской точно?
Он ёрзал от нетерпения до тех пор,
пока на лестнице не появился маг в сопровождении вампиров. Дилль
выпрямился и постарался придать себе приличный вид – ну, во всяком
случае, как он его понимал. Гунвальд поковырялся кончиком ножа в
зубах и нарочито отвернулся, словно не замечая приближающихся
кровососов. Герон положил одну ладонь на крест, другую на топорище,
явно готовясь пустить в ход и то, и другое. Блер и Каюрт остались
недвижимы, но Дилль-то видел, как побелели костяшки их пальцев,
стискивающих рукояти мечей.