– Монах, ты оглох? Хочешь, уши
прочищу? – невежливо осведомился Эрстан.
– Я сам тебе сейчас мозги прочищу! –
вскипел Герон.
– Господа, вы спорите о недоказуемом,
– развёл руками Орхам. – У нас есть предания, в которых
рассказывается о могущественных существах различных миров. Подобно
нашему Единому они могут творить и уничтожать. Они могут
благоволить к местным народам или умертвлять их. Разве это плохо,
если вам помогает местный божок? Разве вам станет легче от того,
если вас уничтожит бог, создавший тысячи миров? На мой взгляд,
разницы никакой.
Маг и монах обменялись сердитыми
взглядами и, приняв обоюдное молчаливое решение, прекратили
спор.
– Вот, сразу видно разумного
человека, – сказал Дилль, которому ужасно надоели пререкания
Эрстана и Герона по поводу божественной или магической сущности
Единого. – Прошу прощения, то есть, разумного вампира. Мастер
Орхам, если их не остановить, то спорить они будут до завтрашнего
утра. Так что вы лучше не затрагивайте эту больную тему, а сразу
переходите к делу. Если, конечно, это не предназначено только для
ушей господина мага. А то мы можем уйти.
Маг встрепенулся – видимо, вспомнил,
что он тут главный, и кивнул.
– Секрета никакого нет: слушайте,
если желаете. Я – официальный представитель клана Григот, прибыл
сюда, чтобы при помощи представителя Академии магии попасть на
приём к королю Юловару.
– Да я как-то не особо вхож в
королевский дворец, – хмыкнул Эрстан. – Это вам надо к
гроссмейстеру Адельядо – он от короля не вылезает.
– Надо – пойдём к гроссмейстеру, –
ничуть не смутился Орхам. – И вы, господин Эрстан, сопроводите нас
к нему.
– С чего бы это? – удивился маг. –
Наш верховный маг – человек весьма занятой, и добиться его внимания
непросто.
– С того, что клан Григот решил
принести Его Величеству Юловару второму вассальную присягу. И я
уполномочен советом старейшин это сделать. Думаю, причина
достаточная, чтобы побеспокоить вашего гроссмейстера.
Если бы сейчас с небес ударила молния
и разнесла в щепки весь постоялый двор, то и она не произвела бы
такого потрясающего эффекта, как слова Орхама. Люди застыли,
пытаясь понять – шутит вампир или нет. Дилль посмотрел на лица
товарищей – удивлённые и даже глуповатые (последнее, конечно, о
Гунвальде), и поспешил закрыть рот, чтобы не выглядеть смешным.