– Ты заметил, что на Гунвальда
заклятье магистра-одуванчика действует сильнее, чем на кого-либо
другого?
– А чего ты удивляешься? – буркнул
монах. – Гунвальд и без всяких заклятий бредил дракой с Великим
драконом.
– Герон, ты должен проследить, чтобы
в Неонине Гунвальд выпил то вино, которое нам дал маг.
– Зачем? – удивился монах.
– Оно ослабляет действие заклятья. Я
боюсь, что наш каршарец совсем обезумеет от магической ярости и
забудет, что должен бросить свой амулет в драконий огонь.
– Ничего не понимаю, – монах даже
головой помотал. – Давай ещё раз.
Дилль рассказал Герону о том, что у
него и Гунвальда есть призрачный шанс избежать смерти – нужно лишь
избавиться от зачарованного амулета.
– Уверенности в успехе – никакой, но
попытаться стоит, – закончил Дилль. – Гунвальд, конечно, и после
этого может броситься в бой с драконом, но пусть он это делает сам,
а не по приказу демонова "одуванчика".
– Я прослежу, – пообещал Герон. – А
ты? За двоими одновременно мне не уследить.
– Надеюсь, моя природная осторожность
поможет сохранить остатки разума, – криво усмехнулся Дилль. – Хотя
чувствую, что окажись здесь дракон, я бы…
Дилль не закончил фразу – внутри у
него вскипело озеро безумной ярости, призывавшей вступить в бой.
Магия требовала от него крови и убийств. Дилль вцепился в поводья и
с превеликим трудом сосредоточился на медной заклёпке, что
красовалась на луке седла. Постепенно приступ ярости прошёл, и он
смог вздохнуть свободно.
– Надо бы снять эту заклёпку и всё
время с собой носить – она хорошо успокаивает, – хмыкнул Дилль. –
Интересно, а как остальные справляются?
Остальные справлялись никак –
драконоборцы один за другим высылали коней в галоп. Отряд уже
растянулся на сотни шагов, а впереди всех мчался каршарец. Монах
пришпорил коня и бросился догонять Гунвальда. Дилль, как он ни
боролся с магией, тоже поддался всеобщему безумию, хлестнул своего
старенького скакуна, и тот неодобрительно всхрапнув, перешёл в
галоп.
Мимо мелькали пригорки, рощицы куцых
берёзок, небольшие овраги – Дилль замечал это, пребывая словно во
сне. Вполне добротная насыпная дорога, что вела в Неонин, пролетала
под копытами Диллева коня лига за лигой. Далеко впереди показались
стены Неонина, когда, не выдержав этой безумной скачки, лошади
начали падать. Первым пал конь Гунвальда – всё-таки, весом каршарец
превосходил любого из драконоборцев. Бедная коняга, вся покрытая
пеной, рухнула, и никакие увещевания и пинки разъярённого варвара
не смогли поднять животное.