Два седобородых старца с интересом
посмотрели на Гунвальда, но промолчали. Высокий господин, чей
костюм был обшит золотыми позументами так густо, что основной ткани
почти не было видно, брезгливо поморщился при виде варвара и сделал
скучающую мину, всем своим видом показывая, что он понапрасну
теряет здесь время. Маг Эрстан, сначала оторопело разглядывавший
полосато-шерстяную одежду варвара, когда вник в смысл спора,
вмешался.
– Эрек, прекрати! Хочет ехать в
одеялах – пусть едет.
– Но он же в монахи себя записал! –
возмутился десятник. – Самозванец.
– Он такой же монах, как и ты. Эрек,
да заткнёшься ты или нет?!! – прошипел маг, видя, что десятник
собирается вновь возмущаться. – Дай сказать господам мастерам из
Академии.
Эрек только сейчас заметил прибывших
и заорал "Отряд, смирно". Драконоборцы отреагировали на команду
только тем, что перестали громко смеяться – до настоящей воинской
дисциплины им было ещё очень далеко. Эрек сквозь зубы пробормотал
"вас бы ко мне на пару месяцев…", поправил шляпу и отдал честь
новоприбывшим по всем правилам воинского артикула.
– Доброго вам дня, господа
драконоборцы! – громко сказал тот из старцев, что был повыше
ростом.
Второй маг приподнял островерхую
шляпу и приветственно кивнул – при этом пышная копна седых волос на
его голове колыхнулась, отчего он сразу стал похожим на одуванчик
на ветру. Господин "золотые позументы" сделал движение тростью,
показывая, что присоединяется к словам мага. Оратор достал бумагу
из расшитого бисером кошеля – Дилль отметил, что документ выглядит
уже изрядно потрёпанным, и, ничуть не смущаясь, принялся читать
текст.
– Вы – храбрейшие из храбрейших! На
вас смотрит весь Ситгар, как на героев, достойных воспевания в
эпосах. Вы – единственную надежда населения Неонина на возвращение
к мирной жизни. Кровожадное чудовище…
Дилль перестал слушать главного мага.
Неяркое зимнее солнце, тем не менее, ощутимо пригревало; воробьи,
беспрестанно чирикая, купались в луже на краю плаца; с улицы
раздавались призывные крики разносчиков хлеба и пирожков. Жизнь в
Тирогисе била ключом, но, увы, вскоре Дилль ничего этого не увидит.
А маг, словно издеваясь, зачитывает по бумажке приветствие,
которое, несомненно, уже знает наизусть. Дилль громко и
демонстративно вздохнул, всем своим видом показывая, что не желает
слушать дежурные фразы. Видимо, Гунвальда одолевали подобные мысли,
потому что каршарец не менее громко и ещё более демонстративно с
подвыванием зевнул, чуть не вывихнув при этом челюсти.