— Это не твое дело. Держи свою плату и проваливай, пока я тебя
не покалечил за то, что суешь нос не в свои дела, — Варан
чувствовал как его кровь начинает закипать от гнева.
Он швырнул Чирку мешочек, в котором звучно бренчали монеты. Чирк
с благодарностью поймал его, после чего глубоко поклонившись
поспешил быстро скрыться из вида Варана.
Опять этот червь, Джино! Почему Алисия возится с ним, он ведь не
стоит даже волоска на ее голове. Ноздри Варана раздувались,
раздражение нарастало в груди.
«Ну ничего! Погоди, Алисия, я скоро вырасту и ты будешь совсем
разговаривать со мною!» — подумал Варан.
Затем его взгляд зацепился за шута стоящего возле дерева. Тот с
открытым ртом восхищенно смотрел как бабочка раскрывает яркие
радужные крылья у него на ладони.
— Слышь, а ну рассмеши меня, — зло рявкнул Варан.
От неожиданности шут тряхнул рукой. Бабочка упорхнула. Затем шут
поправил штаны, развел руки в стороны, дескать представление
начинается, и начал показывать дурацкий танец, состоящий лишь из
прыжков и кривляний. Варан смотрел на эти кривляния и чувствовал,
что еле сдерживается. Его лицо помрачнело, ладони сжались в
кулаки.
— Я тебе сказал рассмеши меня! Или ты думаешь, что твои
кривляния выглядят смешно? Ты думаешь, что я дурачок, которого
можно рассмешить вот этим? — Варан распалялся сильнее.
Шут в страхе закривлялся еще больше, не зная как угодить
господину.
— Рассмеши меня, тварь! — Варан, не выдержав переполняющего его
гнева, ударил шута.
Шут упал на землю. Варан начал пинать шута в живот, и успокоился
только когда тот, остался неподвижно лежать на земле истекая
кровью.
«Ни на что негодный ублюдок!» — плюнул Варан на карлика и пошел
в сторону своего поместья.
Люди в парке в шоке смотрели на него, но никто ни слова не смел
сказать наследнику Дома Найт.
* * *
Луна безучастно светила в окна дворца Дома Крулл. В просторных
покоях Алисии миловидная служанка расчесывала волосы своей госпожи
и заплетала их в косу. Алисия с холодным выражением лица смотрела в
зеркало на свое совершенное лицо с утонченными чертами, скрытое за
совиной маской.
Внутренним взором она проверяла свое сердце. Холодное. Покрытое
сверкающим льдом, оно едва трепыхалось. Еще два-три месяца
тренировок и оно полностью кристаллизуется. И тогда все. Наконец-то
она избавится от низменных человеческих чувств.