И при этом все верующие. Чуть что, бегали к местному батюшке отцу Георгию за наставлениями и келейно прыскались святой водой. А он – бывший слесарь с окладистой бородой,– бывало, выставит огромное пузо на них, снисходительно слушает и благословляет.
В гениальной повести Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая…» есть характерный эпизод. Голодные детдомовские дети, обожавшие свою молодую воспитательницу, равнодушно отказались пойти на похороны, когда она внезапно умерла. Но помчались туда, как только узнали, что там будут раздавать варёное мясо.
Бездушие рождается не только от богатства, но и от дефицита эмоциональной среды в нищем детстве.
Вызвали дезинфекцию, обработали, и лишь потом можно было очищать подвал. Спасибо, сжалились.
Из смрадного чрева, полного жидкой грязи, несчастные несли и несли тяжёлые торбы мусора. Шли они, пошатываясь и обливаясь потом, по шаткой деревянной лестнице и вынесли за несколько дней не меньше тонны семидесятилетнего кошмара.
Чего там только не было – склад огромных прозрачных стеклянных плафонов от уличных фонарей начала века, старые газеты двадцатых годов, кошачьи трупы, тряпки, ящики и прочее слежавшееся барахло.
В подъезде этого же дома, но со стороны двора, умер бомж.
Вызвали санитарную бригаду. Заглянула она в вонючий тёмный подъезд, где под лестницей нашёл последний приют бедолага, – и призадумалась. Долго они ломали голову, как к нему притронуться, грязному, уже разлагающемуся, пока их не озарило.
Побежали они на Арбат, нашли у ларька пьяницу, кандидата на такой же конец в трущобе, и за бутылку водки он им вынес, поднёс и упаковал драгоценный благоухающий груз.
При этом, таща труп своего возможного собутыльника за ноги, неунывающий HOMO SAPIENS пел во всё горло: « …в бою не сдаёётся наш гордый «Варяг», пощады никтоо не желаает …».
Разве можно победить такой народ!
В доме 12 по Cуворовскому бульвару со стороны Калашного переулка на последнем этаже был вход на чердак со слуховым окном, выходящим точно на окна японского посольства на противоположной стороне улицы.
Подивилась его необычной чистоте, отремонтированным стенам и потолку.
Нижние жильцы говорили о странном арабе. Он наездами жил в соседней квартире и поднимался зачем-то на чердак и даже имел от него ключ. Потом, уже в горбачёвские времена, араб исчез.