– Да пошел ты! – я уже не на шутку взбесился. – Мне жалко на тебя смотреть. Ты закончишь жизнь на помойке, пьяный, грязный и беззубый, бормоча про свою зззивую зззизнь, потому что кроме этого тебе нечего будет сказать.
– И ты иди на х*й, мой друг. У тебя в жизни точно все будет хорошо. Только счастлив ты никогда не будешь.
После высказанного мы стояли друг напротив друга и смотрели глаза в глаза. У меня чесались руки. Я хотел наброситься на Славу и начать бить его изо всех сил, применить на нем все изученные приемы рукопашного боя. Так я хотел доказать, что сила, а значит и правда, на моей стороне. Но Слава не горел желанием драться. Плюнул себе под ноги и пошел в другую сторону. Я еще некоторое время стоял один и глядел вслед уходящему другу.
По дороге домой меня не покидало чувство, что слова ставшего бывшим друга все же зацепили меня. Несмотря на то, что в целом я оценивал Славу и его утверждения как «детский сад», я не мог не заметить, что действительно перестал получать большое удовольствие от процесса игры в жизнь, как раньше. Я прекрасно помнил, как еще пару лет назад мы со Славой вдвоем могли просто гулять по Москве, влипать в разные истории и получать от этого настоящую искреннюю радость. Сейчас таких ощущений в моей жизни практически не было. Их не давали мне ни победы на чемпионатах по покеру, ни тусовки в дорогих ночных клубах, ни самые сексуальные девчонки. Всё как будто бы притупилось.
Да, я мог ответить на любой вызов, совершить на спор любой безумный поступок. Но для меня это было исключительно игрой на победу, возможностью выиграть спор, преодолеть себя ради результата. Но счастья я не получал ни от процесса, ни от самой победы. Выигрыш наполнял меня силой и уверенностью, но не давал той детской непосредственной радости, которую я испытывал раньше, например, когда мы со Славой украли курицу или разыграли кого-то из знакомых взрослых. Я не хотел верить Славе, его словам, что отсутствие счастья – это прямая плата за «взросление», за деньги, успех и прочее. Такая мысль казалась мне слишком простой, мальчишеской. Мне подумалось, что он и все наши ребята из вау-хауса просто не могут быть правы: у них было слишком мало жизненных результатов, которые могли бы подтвердить их правоту. Но что делать и как вернуть себе чувство радости и счастья, я не понимал.