Разомкнув ладони, Виктор спровоцировал невидимую волну, которая мигом разлетелась вокруг. Синий свет мгновенно потух и все присутствующие начали тут же разваливаться, будто полые мраморные оболочки, оставляя на трибунах груду бездушных останков. Сначала в храме, а затем и во всем городе – лишь один оставшийся Максимус с ужасом наблюдал закат своего народа. Раздался треск, посыпались камни, свидетельствующие о начале разрушения храма, как и остального города. Но Виктор не обращал на это никакого внимания, осматривая последствия своего решения. И улыбался.
Старательно вычерчивая символы в своей толстой походной книге, Биларгий то и дело тяжело вздыхал. В особо циничных моментах истории, его лицо краснело, когда он старательно пытался отбросить эмоции, продолжая делать свою работу. Наконец, отложив перо в сторону, он устало протер глаза.
– Всё в порядке, достопочтенный скриптор? – раздался под ухом голос Энса, который бесцеремонно заглядывал в написанный текст.
– Да, просто…сложно поверить в эту историю, хотя я понимаю её подлинность. Хроника Фелензии не терпит лжи, она просто не примет фальшивый текст.
– Сложно поверить? – переспросил Виктор, – ты слышал, Максимус? Хочешь подтвердить?
Из тени, падающей от статуи богини, показалась находящаяся там всё это время фигура, выходя на свет. К удивлению Биларгия, это действительно был тот самый Максимус, прям как судья его и описывал, вот только вместо синей туники на нём были обычные холщевые обноски. Безжизненные прорези глаз двумя черными точками взирали на скриптора, но не было произнесено ни слова.
– Кажется, не хочет, – сделал вывод Виктор.
– Они действительно существуют. Странно, что я ничего не слышал об этом.
– Теперь услышали, просто с запозданием, – деловито произнес Энс, – главное, что справедливость летописи восторжествовала, пусть и не вовремя. Но время, оно не так однозначно, но об этом нам поведает уже наша следующая рассказчица.
– Да, думаю мы можем двигаться дальше, – согласился скриптор, затем обратился к судье. – Не уверен, что был рад познакомиться. Хорошего дня.
Молча кивнув, Виктор вернулся к изучению бумаг на столе, а его гости покинули зал суда.
Энс сразу же направился дальше по улице, но скриптор в нерешительности обернулся на покинутое здание.