Совместными усилиями Лелика все-таки протолкнули. К нему
присоединились Тадзимуро, Гадюкин, Ефремов и последним – Эдуард
Степанович. Люк задраили изнутри, и аппарат отстыковался от
гелиохода.
Управление взял на себя Эдуард Степанович. Главбез умел водить
практически все – от мопеда до реактивного самолета. Доводилось ему
погружаться и в батискафе.
Кимико и Лелик прикипели к иллюминатором. Там пока еще было
светло и можно было заметить уходящие вглубь цепи, удерживающие на
месте «Юкисиму». Плавучий остров весил больше миллиона тонн, и
якоря ему требовались соответствующие.
Но по мере того, как «Посейдон» погружался, становилось все
темнее. Остался позади последний якорь и совсем исчезли и без того
редкие в этой части моря рыбы. Эдуард Степанович включил
прожектора, и мглу прорезали бледные лучи.
Работая на водороде, батискаф практически не издавал звуков.
Спускался в пучину безмолвно, как преследующий кальмара кашалот.
Глубиномер показывал уже отметку в километр, и цифры продолжали
расти.
Эдуард Степанович сидел за штурвалом, Ефремов и Лелик играли в
шахматы на эль-планшетке, а ученые вели наблюдения. Кимико взяла
пробу воды и бормотала:
- Соленость нормальная, тридцать четыре промилле...
Ее не интересовали эти промилле. Плевать она хотела на промилле.
Девушку интересовала обнаруженная ею сигнатура. Гадюкин-сэнсей так
ничего и не сказал по ее поводу, так ни с кем и не поделился
догадками. Но раз он примчался сюда аж из Мосукувы, то верно ее
открытие – это и в самом деле важное открытие.
Но Гадюкин беседовал с Тадзимуро. Старики сразу нашли общий
язык. Они обсуждали, что может быть источником странной сигнатуры,
рассматривали диаграммы и графики, колотили по виртклавам,
развернув сразу десяток экранов.
Кимико очень хотелось тоже принять участие, но она
стеснялась.
На борту работали сразу два гидролокатора – один чертил линию
морского дна, другой пеленговал шумовое поле. Один сигнал Гадюкин и
Тадзимуро проигрывали уже в третий раз и морщили лбы. Он никак не
поддавался расшифровке.
- Что-то большое, - глубокомысленно говорил Гадюкин.
- Очень большое, - соглашался Тадзимуро.
- Веретенообразное.
- И движется.
- Медленно движется.
- Но упорядоченно.
- Причем он там такой не один.
- Два. Возможно, три.
- Вы думаете о том же, о чем и я, коллега?